Впрочем, в некотором смысле, никаких перемен не произошло. Он все еще был Советником. Его статус и его привилегии остались неизменными, за исключением того, что он не предполагал когда-либо вернуться на Терминус для подтверждения этого статуса и этих привилегий. Большой беспорядок Академии привлекал его теперь не больше, чем уют и упорядоченность Геи. Он нигде не ощущал себя как дома, всюду был сиротой.
Тревайз стиснул зубы и в ярости запустил пятерню в свою черную шевелюру. Прежде чем понапрасну оплакивать судьбу, он должен найти Землю. Если он останется жив, потом можно будет сесть и всласть поплакать. К той поре для этого может появиться более веская причина.
Голан взял себя в руки и холодно, трезво вспомнил, как все произошло.
Три месяца назад он и Дженов Пелорат, талантливый, но наивный ученый, покинули Терминус. Пелорат, влекомый энтузиазмом антиквара отыскать давно потерянную Землю, и Тревайз, искавший нечто совсем иное, использовавший цель Пелората как прикрытие для того, что считал своей реальной целью. Они не нашли Землю, но нашли Гею, а затем Тревайза вынудили вынести решение, от которого зависела судьба Галактики.
Но произошел неожиданный поворот, и теперь Тревайз тоже искал Землю.
А еще Пелорат нашел то, что и не думал найти. Он нашел Блисс – черноволосую, темноглазую юную женщину, которая была Геей так же, как и Дом – словно песчинки или листья травы. Пелорат, с необычным для своих преклонных лет пылом, влюбился в женщину почти вдвое моложе его, и эта юная женщина, как ни странно, не возражала против их союза.
Словом, как бы то ни было, Пелорат действительно был счастлив, и Голан смирился: каждый может найти счастье по своему вкусу. Это явилось проявлением индивидуальности, той индивидуальности, которую Тревайз своим выбором упразднял (со временем) во всей Галактике.
Боль вернулась. Решение, которое он вынес, которое он обязан был вынести, продолжало преследовать его все время и не давало…
– Голан!
Голос вторгся в мысли Тревайза, и он взглянул в направлении солнца, слепящего глаза.
– А, Дженов, – сказал он радостно. Тем более радостно, что не желал расспросов Пелората о причинах его печали. Он даже решил пошутить: – Я вижу, ты ухитрился оторваться от блаженства?
Пелорат кивнул, Нежный бриз шевелил его шелковистые седые волосы, а вытянутое лицо было необыкновенно серьезно.
– Да, дружочек, она сама предложила, чтобы я увиделся с тобой и кое-что обсудил. Не то чтобы я не хотел увидеть тебя лично, конечно, но она, похоже, соображает быстрее, чем я.
Тревайз улыбнулся.
– Все верно, Дженов. Ты пришел сказать «Прощай!» Я понимаю.
– Ну, нет, не совсем так. Наоборот, Голан, когда мы покинули Терминус, я настаивал на поисках Земли. Я посвятил этому почти всю свою разумную жизнь.
– И я продолжу поиски. Это дело теперь стало моим.
– Да, но оно и мое тоже, все еще мое.
– Но… – Тревайз развел руки в стороны, словно пытаясь охватить весь окружавший их мир.
– Я хочу полететь с тобой, – сказал Пелорат голосом, внезапно охрипшим от волнения.
Тревайз удивился:
– Ты не можешь этого хотеть, Дженов. Теперь у тебя есть Гея.
– Когда-нибудь я вернусь на Гею, но я не могу позволить тебе улететь одному.
– Почему? Я о себе сам сумею позаботиться.
– Не обижайся, Голан, но твоих знаний недостаточно. Это я знаю мифы и легенды и смогу помочь тебе.
– И ты сможешь покинуть Блисс? Прямо сейчас?
Щеки Пелората покрылись румянцем.
– Я совсем не хочу делать этого, дружочек, но она оказала…
Тревайз нахмурился.
– Так она все-таки пытается управлять тобой? Она обещала мне…
– Нет, ты не понял. Пожалуйста, выслушай меня, Голан. Всегда ты так – не дослушаешь до конца… Мне трудно сказать коротко, но…
– Хорошо, – сказал Тревайз мягко, – предположим, ты расскажешь мне все, что у Блисс на уме, и так, как сам того желаешь, а я обещаю потерпеть.
– Спасибо, но долго терпеть тебе не придется, Блисс тоже хочет полететь с нами.
– Блисс? С нами? – воскликнул Голан. – Нет, я сейчас взорвусь. Скажи мне, Дженов, почему Блисс вздумалось путешествовать? Я просто так спрашиваю.
– Она не сказала. Об этом она хочет поговорить с тобой.
– Тогда почему ее здесь нет?
– Я думаю – нет, не я думаю – ей кажется, что ты не особенно ее любишь, Голан, и она очень волнуется, когда видит тебя. Лучшее, что я мог сделать, дружочек, это уверить Блисс, что ты против нее ничего не имеешь. Не могу поверить, что к ней можно относиться иначе… иначе, чем с уважением. Словом, она попросила меня обговорить, так сказать, с тобой эту тему. Могу я передать, что ты не прочь увидеться с ней, Голан?
– Конечно. Я встречусь с ней прямо сейчас.
И ты обещаешь вести себя разумно? Понимаешь, дружочек, ее это очень волнует. Блисс говорит, что дело жизненно важно и она должна лететь с тобой.
– Но она не сказала тебе, почему, верно?
– Нет, но если она считает, что должна отправиться, значит, так считает Гея.
– А это значит, что я не могу отказать. Не правда ли, Дженов?
– Наверное, не можешь, Голан.
3
Впервые за время своей краткой остановки на Гее Тревайз входил в дом Блисс, который служил сейчас жилищем и Пелорату.
Тревайз быстро огляделся. В жилищах на Гее все отражало стремление к простоте. При полном отсутствии каких-либо перепадов погоды, при неизменно мягком климате, когда даже континентальные плиты скользили плавно, если они были вынуждены скользить, не было нужды строить дома, предназначенные для надежной защиты или для поддержания комфортабельной обстановки внутри некомфортабельной внешней среды. Вся планета была домом, удобным для своих обитателей.
Дом Блисс внутри этого планетарного жилища был невелик: окна – скорее жалюзи, чем стекло, обстановка простая и изящно-утилитарная. На стене висели голо графические портреты; один из них – Пелората, выглядевшего весьма озадаченным и смущенным. Губы Тревайза дрогнули, но он сдержался и небрежно потеребил шарф, повязанный вокруг пояса.
Блисс наблюдала за ним. Она против обыкновения не улыбалась. Даже была необычайно серьезна, ее прекрасные темные глаза широко раскрылись, волосы мягкой черной волной ниспадали на плечи. Только яркие пухлые губы горели на ее бледном лице.
– Спасибо, что пришел ко мне, Трев.
– Дженов очень просил, Блиссенобиарелла.
Блисс коротко улыбнулась.
– Хорошо сказано. Если ты будешь называть меня просто Блисс, я попытаюсь произносить твое имя полностью, Тревайз. – На втором слоге она едва заметно запнулась.