Люди стали выходить в космос. Они ловили огромных космических улитов, которые изредка опускались в луга за свежей сочной травой, приручали их, забирались внутрь, в раковину, и так путешествовали. Сперва — на соседние планеты, потом — в соседние звездные системы, а после, когда научились управлять улитами, и по всей Галактике. Мамбеты даже не заметили, как со всех сторон их оплела упрямая и живучая жизнь. И люди, осмелев, растревожили мрачный покой угрюмых космических чудовищ.
Люди первыми вступили в войну с Мамбетами. Их память несла в себе образ врага, и они принялись уничтожать Мамбетов, где только могли. Когда целенаправленная и хладнокровная бойня стала очевидной, словно грозная тень Кораблей снова надвинулась на Мамбетов. Но люди были не такими противниками, как Корабли. К отваге и доблести Кораблей люди добавили расчет, хитрость, сплоченность и дерзость. Война в Галактике совершила новый виток. Неукротимый дух древних Кораблей кипел в человеческой крови страстью к мщению и тоской по красоте.
Люди, выстраивая фальшивые города, заманивали Мамбетов на просторы своих планет.
Едва Мамбет опускался, в него летели крючья и якоря. Притянув Мамбета вниз, люди били его камнями и топорами, рвали бивнями и топтали ногами исполинских животных. Мамбетов приманивали на хищные болота, а как только хоть один из них опускался, прожорливые трясинные спруты обвивали его щупальцами и утаскивали на дно. На своих улитах люди убивали в космосе любого одиночного Мамбета, и те привыкли держаться стаями. На ледяных планетах, поливая вечную мерзлоту кровью жертвенных коров, люди выращивали Хрустальные Хризантемы, а потом обламывали стеклянные соцветия и вставляли в прорези на панцирях улитов. Собирая свет факелов. Хризантемы жгли Мамбетов лазерными иглами. Люди посылали в запретные пространства тучи межпланетных жуков–камнеедов, и те прилетали обратно с крупицей бесценного металла в брюшке. Металл этот не притягивался к массе, а отталкивался. Люди ковали из него особые щиты. Из ребер животных и глины они строили летучие крепости — традеры, закрывали их латами чудесного металла и поднимались в космос. Они ловили глубоководную рыбу го, сушили ее жабры и толкли в ступах, а потом в каменных ядрах пробивали отверстия, засыпали их толчеными жабрами и поджигали. Пылающие бомбы сыпались с космических крепостей, круша Мамбетов направо и налево. В черепах многоглавого чудовища Сзевра люди вылетали из традеров прямо в гущу Мамбетов. В этих черепах в особых мешках лежал электрический мозг Сзевра, и между двух чудовищных клыков, торчащих из челюстей, сияла электрическая дуга, разрезавшая Мамбетов пополам. Покрыв свои тела слоем сала кротов из пещер насквозь промороженных планет, которое, застывая в космической стуже, превращалось в гибкий скафандр, и взяв в зубы губку из солнечных атоллов планеты Пелла, способную еще целых полчаса выделять чистый воздух, люди выходили в пустоту драться с Мамбетами один на один. В руках они держали пики, на которые были насажены вырванные из тел огненных ящеров планеты Юкла плазмотворные железы — с них каждую секунду срывалась шаровая молния, прожигавшая любого Мамбета насквозь.
Изнурительная война шла тысячи лет, и конца ей не было видно, ибо никто не мог одолеть врага. Сама Галактика, пришедшая в полный упадок, утратившая все былое величие, опустошенная, замусоренная, полуразрушенная, казалось, взмолилась о пощаде. И наконец Мамбеты решили взять хитростью там, где невозможно было взять силой.
Сколько еще надо ждать, чтобы остановила свое вращение Галактика? И не придут ли на смену Людям еще более опасные враги? И можно ли за миллиард лет сохранить цель? Мамбеты не знали ответов на эти вопросы. И тогда они решили просто уйти в летаргию до нужного срока. Они больше не будут воевать. Они заберутся в недра планет и уснут, чтобы проснуться через миллиард лет. Об их существовании уже никто не вспомнит, и они завоюют Галактику одним внезапным ударом. А другие галактики тем временем уже возьмут курс на Млечный Путь, и Мамбеты пройдут по ним, как по мостам над Орпокеной, чтобы после смертельно долгого ожидания все же обрести невиданную власть.
И план этот во всем устраивал Мамбетов, кроме одного. Вся вселенная была одухотворена, ее пронизывало единое излучение, которое поддерживало жизнь во всех живущих, даже в самих Мамбетах. Но если Мамбет облачался в цисту и залегал в спячку, это же излучение его убивало. После того, как Корабли закрутили Галактику, излучение вселенной в нее не проникало, а тот объем его, который остался внутри Млечного Пути, лишенный органичной связи со всеобщей одухотворенностью вселенной, постепенно выродился. Вырожденная одухотворенность — излишняя энергия Галактики — стала причиной бесконечных энергетических бурь и катаклизмов. Она окостеневала в гравитационные мели, перегнивала в звездные трясины, загнаивалась черными дырами, пульсировала нестабильностью тяготения, обращалась в области анизотропного пространства. Она вращала волчки выворотней, раздувала ураганы, гнала световые и магнитные цунами, раздирала космос провалами. Режим переполненности Галактики вырожденной энергией вселенной и называется режимом Энергетического Неблагополучия Млечного Пути. Личинки Мамбетов без вреда пережили бы миллиард лет, но ведь Люди могли возродить цивилизацию Кораблей, а те могли запустить Галактический Тормоз Валатурб. В таком случае Галактика прекратит вращение, остановится, и энергия вселенной хлынет внутрь, уничтожая спящих Мамбетов. Чтобы этого не случилось, Мамбеты решили оставить наблюдателем самого мудрого и самого сильного из них — Великого Мамбета Сатара. Он не должен допустить возрождения Кораблей.
И, приняв решение, орды Мамбетов разлетелись по Галактике. Облачившись в непроницаемые черные цисты, Мамбеты из космоса выбросились на планеты, ввинтились в грунт, поползли все глубже и глубже и, наконец, достигнув безопасной глубины, заснули в смертельной летаргии. А Сатар остался. Остался следить, чтобы у кораблей никогда не появилась душа.
Седые кудри Корабельщика словно кипели под сильным и холодным ветром Ракая.
Навк, взбежав по ступенькам трапа к люку «Ультара», ожидал старика, который разговаривал с Дождиликой.
— Папочка, — улыбаясь, говорила девушка. — Парусник — лучший корабль во Млечном Пути. На нем я прорвусь через блокаду у Ракайского Ключа и уйду от любой погони.
Ты не виноват, что Ракайский тоннель открыт лишь для одного корабля: Лучше поспешите, ведь и в планетарных недрах энергия не бесконечна:
— Хорошо, — нахмурившись, тяжело согласился Корабельщик.
Через пять минут пространство дрогнуло от рева турбин «Ультара». Копья плазмы вонзились в древние плиты. «Ультар» медленно поднимался над полем. Навк увидел в иллюминаторах, как по равнине, местами проломленной метеоритами, бегут смутные и неровные тени облаков, а вдали бледно светится первый магический знак Кораблей.
Неяркая золотая полоска прямо по курсу постепенно превратилась в исполинскую оперенную стрелу, указывающую путь «Ультару». Кораблик пронесся над ней, и впереди появилось свечение следующего знака. Вскоре в иллюминаторах внизу мощным изгибом тела блеснул Рак, вытянув вперед клешню. Потом под днищем вспыхнул знак Рыбы, потом — Кувшин.