— То, что старик играл с тобой в детстве, Гия, не может перевесить его ошибочных пророчеств. А ты защищаешь его, прекрасно зная, что я никогда не меняю решений и могу обрушить свой гнев на тебя…
— Да, отец, я знаю, — ответила девушка. — Но гнев Аллаха страшнее твоего гнева. Если ты ударишь по Его руке, протянутой тебе в помощь, нам всем несдобровать.
Красота и разумные речи прекрасной Гии были столь убедительны и неотразимы, что сердце Аль-Хасана смягчилось.
— Хорошо, — сказал он. — Бен-Барух будет жить, пока не придут новые известия с юга. — И, помолчав, добавил: — Если твой сон окажется пророческим, дочь моя, то вместо того, чтобы лишиться последнего своего прорицателя, я, похоже, приобрету двух… И да будет так!
Ирак. Усиленный взвод. Привал в Муммаке
Селение черным пятном растеклось вдоль дороги. Сперва попадались отдельные хижины, разбросанные по обочине, словно их случайно здесь обронил громадный, но рассеянный великан с дырявыми карманами. «Таунхаус», — как всегда неуклюже пошутил Джелли. А потом колонна вдруг оказалась внутри скопления низких небеленых лачуг, подступавших к дороге настолько близко, что Палман своим танком едва не снес пару глиняных дувалов. Луч прожектора выхватывал справа и слева уходящие в бесконечность плоские крыши, заросшие сорной травой. Не считая башни минарета, видневшейся на северо-востоке, здесь не было ни одного высокого, хотя бы в два-три этажа здания. Ни одного фонаря, ни одной вывески. И ни души вокруг. Это была огромная деревня, застроенная как попало, погруженная, судя по всему, в глубокий сон. Далеко от дороги, где-то в самой глубине селения, в нескольких домах горели огни, но их было совсем немного.
Скорость опять сбросили до минимума. По приказу Санчеса брезент на грузовиках подняли, оружейные стволы нацелились во тьму, поверх них морпехи могли вволю любоваться пустынными улицами, по которым гулял, рисуя длинные зловещие тени, луч палмановского прожектора. Все напряженно молчали, только Фолз бормотал что-то под нос, обеспокоенно вертя головой. Профессор Макфлай привстал, навалился на борт всей своей тушей, словно даже принюхиваясь к обступившим дорогу ветхим постройкам.
— Где же жители? — проворчал Фолз. — Вообще никого. Ни пьяного, ни трезвого, ни живого, ни мертвого…
— Смотри, как бы тебя не уложили тоже, — сказал ему Санчес. — Убери башку, дурак.
— Куда я ее уберу? — огрызнулся Фолз. — Между ног засуну? Мы здесь со всех сторон простреливаемся, я чувствую себя как бык на бойне! Какого хрена было соваться сюда на ночь глядя…
— Правильно!.. Если нарвемся на засаду — всем конец!.. — зашевелились морпехи.
— Молчать! — прикрикнул Санчес. — Матрос Фолз, пойдете первым номером в ночной караул!
Фолз вполголоса выругался и уставился в пол. Вдруг впереди раздался глухой удар, треск дерева и шорох осыпающейся земли. Все вздрогнули.
— Спокойно! — Санчес поднял руку. — Все нормально. Видно, Палман не вписался…
И точно: через некоторое время дорога сворачивала под небольшим углом, и здесь, в свете фар, они увидели покореженный дувал и разбитое в щепу деревце.
— Тупые айраки, я просто поражаюсь, — не успокаивался Фолз. — Тут на скутере едва развернешься, не то что на машине. Как они передвигаются? Пешком ходят? Бочком протискиваются между домами? Они бы еще поперек дороги свои заборы поставили…
Наконец, дома раздвинулись — колонна выехала на площадь. Капитан голосом подал сигнал остановки. Взвод покинул машины и выстроился вдоль колонны. Мако обошел строй, глянул на темнеющие в десятке метров строения и четко поставил задачи:
— Отделение сержанта Андерса прочешет ближайшие кварталы, сержант Санчес распределяет посты. Капрал Хэкман руководит организацией ночлега. Машины поставить в круг, внутри разбить палатки. Заправщик в сторону, под усиленной охраной. Поодиночке никто не ходит, только группами, оружие держать наготове. Горячего ужина не будет, сухой паек получите у матроса Миллера ровно в десять тридцать. Приступайте!
Бозонель. Научный центр
— До сих пор это были чисто теоретические разработки, не подтвержденные экспериментами, — задумчиво проговорил мэтр Гринвей, рассматривая таблицу радиоуглеродного анализа почвы. — А теперь получается, что коллайдер «омолодил» землю под собой на семьсот лет! Кстати, каков размер зоны изменений?
— В тоннелях трудно точно замерить, — пояснил Плюи. — Но разница очевидна, мы брали контрольные пробы. Тут камню две тысячи лет, а рядом — тысяча триста!
Главный конструктор ускорителя встрепенулся.
— По моим прикидкам сто метров на тридцать. Или около того.
Это совещание в «Ведьмином Котле» происходило под грифом «секретно». Руководителя группы исследования темпорального поля физического факультета Сорбонны Гринвея и его главного теоретика Алекса привезли тайно, в автомобиле с занавешенными окнами.
— Поразительно! — мэтр Гринвей с силой провел рукой по лицу, будто проверяя, насколько гладко он выбрит. — Я никогда не думал, что наши расчеты выйдут в практическую сферу… Все упиралось в колоссальный расход энергии, а у нашей группы никогда не было особо мощных силовых установок… Да что там наша группа — во всем мире их не было! Ваш ускоритель — уникальное сооружение, первое в таком роде… И вот результат!
— По существу, это и есть «машина времени»! — оживился мэтр Алекс, который все время щелкал клавишами своего микроноутбука. — Правда, не такая, как описывал Уэллс и другие фантасты. Она не сама перемещается между веками, а перебрасывает материальные объекты…
— Мы не ожидали подобного эффекта, — развел руками Главный конструктор ускорителя мсье Жераль.
Научный руководитель проекта мсье Плюи кивнул:
— Да. Это как раз то, что относится к «отдаленным последствиям». Самое главное, что никто не скажет точно — где заканчивается физическая граница этих последствий! Я думаю, что по всей линии проекции в земной толще произошли изменения. И мягкие грунты, и скальная основа, и мантия, магма, ядро — все изменило физико-технический состав на соответствующий тринадцатому веку. И на той стороне земного шара почва наверняка изменилась. Но это можно проверить: достаточно зачерпнуть песок в точке проекции. А дальше? Произошли изменения в ближнем космосе? А в дальнем? В звездных системах и на планетах по линии проекции? Как это проверишь?
Гринвей повторил свой жест.
— Темпоральное поле не рассеивается. Так что, теоретически, ваш луч пронзил Вселенную насквозь, отбрасывая все на своем пути на семьсот лет назад.
— Я бы не был столь категоричен, — возразил Алекс. — Это наши представления о явлении, которого мы, практически, не знаем. Надо учитывать нелинейные изменения, флуктуации, неизвестные закономерности…
Теоретики заспорили между собой. Сотрудники ускорителя терпеливо ждали. Морис из Службы безопасности как всегда молчал, иногда делая пометки в небольшом блокноте. А кроме них, пятерых, в специально оборудованной переговорной комнате с защитой от прослушивания никого не было.