А зачем еще тратить состояние на развитие дистанционного копирования и не пускать технологии на рынок? Смысл был именно в этом.
Но вот Каолин стоит перед нами в голографическом изображении, и точно таким же его вижу я через стекло купола. Похоже, Гамби ошарашен не меньше меня.
НЕ УМЕР — это мое сообщение вспыхивает у него в левом глазу.
Из-за лужайки доносится смех. Это Пэл. Что ж, ему можно смеяться, ведь он единственный не верил в то, что магнат мертв.
Нет, триллионер умнее, чем вы думаете. Он не мог просто взять и умереть. Здесь не все так просто.
— Потому что я не мертв? — Каолин удивленно поднял брови. — Я верно понял вас, детектив? Вы считаете, что мотивом всего этого грандиозного спектакля было то, что я не мертв?
Мне ничего не оставалось, как идти вперед; блеф есть блеф — здесь главное не отступить.
— Вы правильно меня поняли, вик Каолин. Потому что другой сценарий, в котором вы мертвы, слишком очевиден. Кто-то мог бы потребовать, например, вашего личного появления в суде.
— Такие попытки уже были.
— Да. Но рано или поздно вам пришлось бы предъявить доказательства того, что вы живы. — Я покачал головой. — Нет, речь сейчас не о вашем бессмертии. По крайней мере пока. Скорее…
Я закашлялся, выиграв несколько секунд. Старик ждал, слегка наклонив голову.
— Скорее?..
— Все дело в бизнесе! — пришла мне на помощь Клара. — Вы же бизнесмен. Вы — элита. Ваши знакомые, люди, чьи годы жизни истекают, отчаянно ищут способ выиграть время. Почему бы не дать им шанс продержаться, а заодно и заработать? Ваши открытия позволяют им жить даже после смерти органических тел!
Клара усмехнулась — ее уже понесло.
— Но это лишь часть плана. Делать все нужно в тайне, потому что…
— …потому что по закону людьми считаются только органические! — Я подхватил брошенную ею нить. — Чтобы план сработал, ваши клиенты должны были стать отшельниками, как вы. Никто не должен проверять их подлинность. Но, конечно, внезапное затворничество даже десятка богатейших людей Земли могло бы породить подозрения. Ваш рынок не мог бы расшириться, но…
Клара еще не закончила.
— Но тут как раз подворачивается Махарал со своими ракетами. Жизнь под угрозой! Кто знает, что способен сделать очередной маньяк? Прекрасный повод удалиться от мирских проблем, запереться в серебристом куполе и обвинять оттуда погрязшее в грехах человечество. Хитрое оправдание нежелания предстать перед публикой, посылая вместо себя дитто. Ловкий ход, за которым кроется банальная подготовка к жизни после смерти.
Каолин посмотрел сначала на Клару, потом перевел взгляд на меня.
— У вас обоих потрясающее воображение! Какими доказательствами…
Я рассмеялся.
— Никакими. Пока. Но весь ваш план строится на двух ненадежных элементах — деньгах и секретности. А как быть с наследниками, которые никак не дождутся смерти дедушки? Они не поскупятся, чтобы провести настоящее расследование.
Клара вдруг судорожно вздохнула, глядя куда-то в пустоту.
— В чем дело? — спросил я.
Она повернулась к Каолину, и я заметил, как посуровело ее лицо.
— Если мы узнаем, что идея насчет ракет принадлежит вам… сэр. Уж очень удачно все сложилось… для вас.
Ее тон подействовал не только на меня. Каолин побледнел и поднял руки.
— Ракеты… они стали для меня таким же сюрпризом, как и для всех. Я всего лишь воспользовался общим настроением… чтобы немного поправить дело. И… и опять же… никто ведь не пострадал?
Наверное, он хотел сказать что-то еще — ведь никаких доказательств у нас действительно не было, — но Клара подавила его силой своей личности.
— Посмотрим, — сказала она, пристально глядя в глаза занервничавшего отшельника. — И обещаю, у вас будет возможность доказать свою невиновность.
Воздушный змей, трепещущий в небе… Прекрасное зрелище, верно? Как и еще многое в этом мире. Вот почему так не хочется расставаться с жизнью.
Йосил был прав насчет эффекта «якоря». Его амбициозные цели, его грандиозные планы не для нас. Все те необъятные территории, для покорения которых нужна лишь воля, пусть остаются для других поколений. Возможно, более мудрых.
И все же ты понял кое-что, чего не понял он.
Природа — необходима.
Сложное невозможно без простого. Мир духа невозможен без приземленной, лишенной парадоксальности и подчиняющейся неумолимым законам физики реальности. Только благодаря жесткому отбору в самом широком масштабе на Земле появились человеческие существа, твердо стоящие на ногах и при этом уносящиеся в мечтах в такие высокие дали, как искусство, любовь и душа.
Но эволюция держит! Тело жаждет ощутить прикосновения свежего ветра, колючесть дождя, соблазнительный запах и вкус пищи, возбуждающий прилив адреналина.
Счастье любви.
Музыку смеха.
Ты, сотворивший мир своим присутствием, остаешься неразлучным с причиной и следствием. Потому что в этом есть надежда. Надежда на то, что эволюция воздаст по справедливости. Надежда на то, что ты победишь, несмотря ни на что. Потому что ты наследник поколений победителей.
Ты надеешься остаться в живых. Хотя повсюду и везде тебя ждет смерть.
Ты знаешь это лучше других. Ты сам видел пустой ландшафт мира душ, видел несколько миллионов пятнышек — водорослей, до последнего момента цепляющихся за голый берег. Ты видел, как прыгают они в миг смерти, пытаясь достичь некоей неведомой цели, на существование которой намекают религии, к которой стремились еще древние художники, делавшие смелые наброски на стенах пещеры.
Да, пока что попытки заканчивались тем, что искры гасли. Но, падая, оставляли следы. Там, в пыли. И следы не исчезают.
Итак, что ты намерен делать? Рвануться к свободе и попробовать достичь высших пределов? Без запаса энергии, накопить которую пытался Йосил, твои шансы невелики. Он верно все рассчитал, хотя душа его и была изломана. Останешься здесь? Наполовину в этом мире и наполовину в другом? Будешь делить постель с Кларой и своим двойником, более похожим на человека, чем ты сам. С тем Альбертом, который ежедневно начинает жизнь в другом теле?
Что ж, может быть, из этого что-то получится. Но справедливо ли это?
Или попробуешь еще кое-что? Нечто творческое. Нечто такое, чего еще не видели.
Шансы, похоже, малы. Но ведь все зависит от старания, верно? У существ, восставших из плоти или грязи, ничего другого никогда не было.