Общая атмосфера происходящего передалась и ему. Это собрание могло показаться веселой, радостной встречей старых добрых друзей, но лица воинов были по-особенному серьезны. Оглядевшись, Гило заметил несколько знакомых, тех, с кем он рука об руку сражался вместе в былые времена. Натан, рослый араб, неразговорчивый, но неудержимый в битве. Обычно он хватал демонов за пятки и использовал их, как клюшки, поражая ими их же собратьев. Армут, огромный африканец, одного только воинственного клича и угрожающего вида которого часто бывало достаточно, чтобы обратить врагов в бегство еще до того, как он на них нападал. Однажды Гило и Армут вступили в бой с духовными князьями над каким-то бразильским поселком, охраняя семью миссионеров во время ее многочисленных и долгих путешествий по джунглям.
Шимон, сдержанный золотоволосый европеец с рубцом от раны на плече: демон успел нанести удар прежде, чем Шимон навеки отправил своего врага в преисподнюю. Гило прежде не встречал этого отважного воина, но был наслышан о его подвигах и способности, подобно щиту, принимая на себя удары, отражая атаки, направленные на их, а после этого, собравшись с силами, в одиночку побеждать несметные полчища бесов.
В этот миг до Гило донеслось приветствие одного из самых славных и уважаемых им друзей:
– Добро пожаловать Гило, Сила Многих.
О да это сам Тол, Капитан Небесного воинства! Странно было видеть этого знаменитого могучего воина в таком тесном и невзрачном зале. Гило встречал Капитана вблизи престола, там, на небесах, на совете у самого Михаила. И здесь, в этой скромной церкви, он все такой же прекрасный, золотоволосый, с чуть розоватой кожей, с огненным, искрящимся взглядом, излучающим железную волю.
Гило подошел к Толу, и они пожали друг другу руки.
– Ну вот, мы и опять вместе, – сказал Гило, и тысячи воспоминаний пронеслись в его голове. Он не помнил воинов, которые сражались бы так, как Тол. Ни один демон не был способен превзойти его в ловкости и стремительности атак. Ни один меч не способен был отразить удар его меча. Плечом к плечу Гило и Капитан отражали атаки взбунтовавшихся падших ангелов. Они были соратниками еще до того, как произошло первое столкновение.
– Приветствую тебя, мой славный Капитан!
– Мы с вами собрались для выполнения очень ответственного поручения, – начал Тол.
Гило внимательно разглядывал Капитана: несомненно, Тол уверен в себе, на его лице не заметно ни тени робости, ни смущения, выражение глаз очень серьезно, а складки у рта говорят о собранности и твердой воле. Гило еще раз обвел взглядом скромный зал. Сейчас он явно ощутил особое напряженное состояние, то, которое возникает, когда ждут серьезных испытаний или плохих вестей. Собравшиеся здесь воины, по-видимому, знали нечто, что ему еще было неизвестно, и теперь они с нетерпением ожидали, когда кто-нибудь более сведущий, скорее всего Тол, заговорит об этом.
Однако Гило не был способен долго и терпеливо ждать, он не выносил подобного напряжения. Двадцать три, – насчитал он, – лучших, храбрейших, непобедимых бойцов… собрались здесь, как в осажденной крепости перед нападением страшного врага. Осознав всю драматичность момента, он выхватил из ножен свой огромный меч и согнул его в дугу.
– Капитан Тол, кто наш противник? Тол ответил медленно и внятно:
– Ваал-Рафар, князь Вавилона.
Все взоры обратились к Гило, он выслушал это ужасное известие со страхом и недоверием, так же, как и все собравшиеся здесь воины. Наступило долгое тягостное молчание, каждый надеялся, что кто-нибудь рассмеется, обратив все в шутку. Но этого не произошло – Тол сказал правду. Воины взирали на Гило с той же решительностью, с какой смотрят в минуту смертельной опасности. Они начали понимать всю серьезность своего положения.
Гило взглянул на свой меч: неужели он дрожал в его руке? Он попытался сдержать себя, но это ему удалось не сразу. Еще некоторое время он продолжал рассматривать клинок, потемневший и покрытый зазубринами. Эти боевые отметины появились на мече много веков назад, когда Гило и Тол схватились не на жизнь, а на смерть с князем Ваалом. Двадцать три дня сражались они, прежде чем победили, и Вавилон пал. Гило по-прежнему ясно помнил тьму и крики ужаса, беспощадную страшную битву и нестерпимую боль во всем теле. Злоба этого «божества», казалось, окружила тогда его плотной непроницаемой завесой, и им пришлось рубиться и разить врага вслепую. И никто из них не знал, сражается ли еще его товарищ.
Никто не определит, кто нанес в той битве последний удар, пославший Рафара прямо в преисподнюю. В ушах до сих пор стоит душераздирающий крик, с которым он провалился сквозь рваный разрыв в пространстве. И только после этого отважные воины смогли различить друг друга в медленно, как туман, рассеивавшейся тьме.
– Я знаю, что ты говоришь правду, – произнес наконец Гило, – но неужели Рафар пожалует в такой малоприметный городок? Он князь народов, а не деревушек, какой интерес может представлять для него Аштон?
Тол покачал головой.
– Мы не знаем. Но это сам Рафар, вне всяких сомнений, и передвижения в стане врагов говорят о том, что он что-то замышляет. Дух послал нас сюда, и мы должны действовать, чего бы это ни стоило.
– Но нам запрещено действовать? Нельзя оказывать "противления врагу? Интересно, каким будет твое следущее распоряжение, Тол. Нельзя сражаться?!
– Пока нет. Нас слишком мало. И молитвенная защита лишком слаба. Нам запрещены всякие открытые столкновения, всякое сопротивление. Ни малейшего проявления активности. До тех пор пока мы не встали у них поперек дороги, держимся на расстоянии и ничем не угрожаем, наше присутствие будет восприниматься как обычная охрана нескольких святых.
И в заключение Капитан Небесного воинства прибавил твердо:
– Лучше всего, если враг не будет даже подозревать, что я здесь.
Гило понял, что сейчас его обнаженный меч выглядит неуместно и, с сожалением во взгляде, послал его обратно в ножны.
– Но у тебя, наверняка, есть какой-нибудь план, – не отступал он. – Ведь нас позвали не для того, чтобы спокойно наблюдать, как город переходит к ним в руки?
Под окном раздался стрекот косилки, и Тол, обернувшись, кивнул в ту сторону.
– Задачей Шимона было привести Ханка Буша сюда, – объяснил Капитан. – Отвести глаза его врагам и поставить пастором этой церкви прежде, чем они успеют опомниться. Шимон справился с задачей: Ханка утвердили к удивлению многих. С того дня, как он прибыл в Аштон, он молится с утра до ночи. Нас собрали здесь ради него, ради святых Божьих и Агнца.
– За святых Божьих и Агнца, – эхом отозвались собравшиеся.
Тол посмотрел на высокого темноволосого воина, того самого, с которым он пробирался по городу в ночь фестиваля, и улыбнулся:
– Неужели тебе удалось привести Ханка к победе с перевесом всего в один голос? Тот только пожал плечами:
– Господь хотел видеть его здесь. Шимон и я сделали все возможное, чтобы выиграл он, а не другой претендент, в котором не было страха Божьего.