– Джентльмены… и мистер Хулл… ни для кого не секрет, какие чувства мы питаем друг к другу. Так что с этим вопросом все ясно. Мы не доверяем друг другу – и нас вполне устраивает такое положение дел.
– Все ясно и с другим вопросом, – добавил Сантинелли. – Грозившая нам опасность устранена – то есть Элисия Ван Бауэр, Джеймс Бэрдайн и их любовное гнездышко. Подобные отношения могут повлечь серьезные осложнения, и надеюсь, на этом примере мы достаточно наглядно показали нашим подчиненным, что впредь не потерпим подобных связей с членами «Брокен-Бирч».
Хулл глотнул из своего бокала и снова откинулся на мягкие подушки.
– Особенно, если речь идет о людях, которые знали так много, как знал мистер Бэрдайн.
– И так много, как теперь знаете вы благодаря этой распутной мисс Ван Бауэр! – раздраженно заметил Сантинелли. Хулл рассмеялся:
– Такова политика силы!
– И причина, по которой вы вообще допущены в наше общество! – вставил Горинг.
Мистеру Стилу не терпелось закончить это неприятное дело.
– Хорошо, нравится нам это или не нравится, организация «Брокен-Бирч» теперь задействована в Плане. Давайте закончим расчеты, чтобы мистер Хулл мог уйти отсюда со спокойной душой и заняться своим делом.
Сантинелли извлек из кармана чек и вручил его Хуллу.
– Получите. Мисс Ван Бауэр была убита, выполняя задание для нас, и – следует признать – в результате нашего недосмотра. Мы позволили вам убрать нашего человека, мистера Бэрдайна, а вот компенсация за ущерб, которую вы просили.
Хулл взглянул на сумму, обозначенную в чеке, и одобрительно кивнул. Потом свернул его и положил в карман.
– Все в порядке.
– Хорошо, – сказал мистер Стил. – Теперь верните нам кольцо.
Мистер Хулл снова глотнул из бокала:
– Конечно, ваше доверие делает нам честь, но…
На сей раз чек извлек мистер Горинг.
– Как мы договорились, здесь половина суммы. Вторую половину получите после того, как возвратите кольцо и уберете Салли Роу.
Хулл взял второй чек и положил его в карман.
– Как вам известно, эта Салли Роу практически неуловима.
– И мы вам платим за то, чтобы она вообще исчезла. Хулл позвенел кубиками льда в бокале.
– И, конечно, ее кровь будет на наших руках. Как удобно для вас!
– Ваши руки и так по локоть в крови, – возразил мистер Стил.
– Так же как и ваши, не правда ли? – рассмеялся Хулл. – О, не беспокойтесь. Я все понимаю. Для нас убийство обычное дело, форма поклонения, священный обряд. А когда убиваете вы… что ж, вы делаете это руками наемников вроде нас. Таким образом ваши руки остаются чистыми. Вы не всаживаете нож в жертву и поэтому не испытываете мук совести. – Он снова засмеялся. – Возможно, вы все еще слишком христиане!
Насмешки этого человека страшно злили мистера Сантинелли.
– Позвольте напомнить вам, мистер Хулл, что данное дело затрагивает и ваши собственные интересы – возможно, даже в большей степени, чем наши. Если живая Салли Роу где-нибудь объявится, если она расскажет свою историю, вы и ваши последователи легко окажетесь замешанными в деле об убийстве. И в отличие от человеческих жертв, которые исчезают бесследно после ваших ритуалов, эта жертва до сих пор жива, ходит и разговаривает. Наша версия о самоубийстве позволила всем нам выиграть какое-то время. Я бы сказал, вы нам обязаны за это.
На Хулла эта речь не произвела глубокого впечатления.
– Действительно, и нам, и вам есть что терять, если она останется жива. Но величина потери зависит от величины предварительных вложений, не правда ли? Что такое «Брокен-Бирч» по сравнению с вашей организацией и вашим Планом?
– Практически ничто, – сказал мистер Стил. Казалось, он внутренне согласился с чем-то, но внешне перевел все в шутку.
Хулл отважился ухмыльнуться:
– Вы ничем не лучше нас. Когда-нибудь вы поймете это. Мы представляем собой то, во что вы стремительно превращаетесь. И, вероятно, вы ненавидите нас так сильно именно потому, что видите в нас себя самих!
– Я провожу вас к двери! – рявкнул Сантинелли.
* * *
Элис Букмайер была радушной хозяйкой и очень любила общество. Поэтому короткое интервью, на которое рассчитывала Кэт, вылилось в замечательное чаепитие с пирожными и печеньем в гостиной, полной безделушек, салфеточек, хрусталя и многочисленных фотографий сыновей, дочерей и внуков вдовы.
– Должно быть, вы для всех бабушка, – сказала Кэт. Элис рассмеялась:
– Я горжусь этим званием. Знаете, мои внуки не живут со мной, но для всех детей в церкви я – бабушка Элис!
– Это замечательно!
– Я люблю детей – правда, люблю. Иногда мне трудно понять, как родители могут так ужасно обращаться с детьми. Уверена, это разбивает Господу сердце! – Она подлила Кэт горячего чая и продолжила:
– Я все не перестаю думать о маленькой Эмбер с тех пор, как увидела эту сцену на почте. Что же творится у них дома?
Кэт приготовила блокнот.
– Бив Коул говорит, что вы можете рассказать целую историю.
– О да. Это было просто ужасно. Я отправляла посылку своему сыну – то есть на самом деле внуку, Джеффу. Я связала малышу свитер и хотела, чтобы он успел дойти к его дню рождения. Ну вот, я стояла у стойки, а та молодая девушка, Дебби, взвешивала посылку, запечатывала ее и все такое прочее. Джуди Бэлком заглянула в закусочную Дона и позвала:
– Мистер Хоган! Эл Лемли на проводе!
Маршалл встал с табурета у стойки, расплатился за кофе и поспешно направился к двери.
* * *
Джуди Бэлком заведовала небольшим канцелярским бюро, где печатали письма, принимали и делали телефонные звонки, изготавливали копии бумаг, редактировали и составляли документы (если назвать всего несколько видов предоставляемых там услуг) для многих местных фирм. За разумную плату Джуди позволила Маршаллу позвонить Элу Лемли в Нью-Йорк, и Лемли, верный себе, не теряя времени выяснил все, что было нужно Маршаллу.
– Привет из Нью-Йорка, – раздался в трубке знакомый голос.
– Эл, ты собираешься порадовать меня чем-нибудь?
– Нет, приятель. Я собираюсь тебя расстроить. Факс готов?
Джуди была готова.
Маршалл сказал Элу, что он может нажать на «старт».
* * *
– И я даже не заметила, кто находился в вестибюле, где стоят все почтовые ящики, – продолжала свое повествование Элис. – Я никогда не обращаю внимание на незнакомых людей. Но вдруг я услышала там шум, словно какой-то ребенок начал буянить – ну, понимаете, плохо себя вести. И помню, я подумала: «Но где же ее родители? Они не должны позволять девочке так себя вести!»