— Всем сидеть на местах! — раздался внезапно гортанный голос. Высокий человек в замызганных коричневых брюках, сером летнем плаще и большой, надвинутой на глаза кепке поднялся с заднего сиденья и вскинул вверх левую руку с зажатым в кулаке ребристым зеленым металлом.
— Я сказал, не двигаться! У меня граната!
Пассажиры испуганно шарахнулись в стороны. Полная женщина в проходе истошно закричала, и ее фальцет эхом прокатился по всему салону, давая толчок всеобщей панике. Заохала, схватившись за сердце, благообразная седенькая старушка. Девочка лет пяти заплакала навзрыд, и мамаша поспешно прижала ее к себе, уткнув ребенка лицом в грудь и механически поглаживая ее по волосам. Скорее всего, она пыталась успокоить дочь, ибо ее губы шевелились, но человек в кепке усмотрел в этом шевелении неподчинение.
— Ну ты, сука, я тебя вместе с твоим выкормышем по полу размажу!
По салону автобуса прокатился ропот, но это был ропот не возмущения, а страха, и налетчик победно осклабился. Он добился своего, подчинив себе других людей. Быстрыми шагами он прошел вперед.
— Эй, ты, водила, возле гаишников остановись!
У него было бледное, заросшее густой щетиной лицо с запавшими щеками, тонкие нервные губы, над которыми змеились узкие усики-стрелочки. Надвинутая на глаза кепка закрывала верхнюю часть лица, но и то, что оставалось на виду, плюс большой, грубо вырубленный нос выдавали коренного жителя одной из кавказских республик. Впрочем, людям разных национальностей, сидящим в автобусе, он казался не земляком и единоплеменником, а исчадием ада, восставшим из гроба мертвецом.
Впереди действительно показался пост ГАИ. Рядом стоял автомобиль милицейской окраски и маячили две фигуры в форме и бронежилетах.
Водитель, парализованный страхом, не снижал скорости.
— Возле будки остановись! Тормози, я сказал! — взревел налетчик.
Сидящий за рулем молодой мужчина лет тридцати наконец понял команду и поспешно затормозил, автобус занесло юзом, и, едва не задев патрульную машину, он остановился, наискось перегородив дорогу.
Возмущенные гаишники бросились к «Икарусу». Впрочем, слово «бросились» в данном случае не очень подходило: отягощенные избыточным весом, они двигались не очень проворно. На груди у каждого болтался короткий автомат со складным прикладом.
Человек в кепке расстегнул плащ. Под ним оказалось что-то типа грубого полотняного жилета с продолговатыми вертикальными карманами, из которых виднелись кончики картонных цилиндров, с торчащими фитилями и проводками.
— Видите?! Все видите?! Если что — взлетите на воздух! — истерически закричал террорист.
Наэлектризованный воздух в салоне сгустился еще больше, насыщаясь страхом. Полная женщина вновь заголосила. Террорист подскочил к ней и с маху ударил кулаком в ухо. Крик оборвался, тяжелое тело грузно сползло на пол. Широкоплечий мужчина в спортивном костюме дернулся в традициях героя голливудских фильмов, но реальная российская жизнь давно подравняла героев до уровня среднего безмолвного обывателя. Спортсмен всего-навсего хотел помочь упавшей, но, взглянув на лицо ожившего мертвеца, отказался и от этой мысли, сделав вид, что завязывает шнурок.
— Открой дверь! — гортанно крикнул оживший мертвец водителю. — Живо!
Послышался шум пневмосистемы, дверь скрипуче сложилась, прохладный степной воздух ворвался в парализованный ужасом автобус. Следом по крутым ступенькам неловко вскарабкался запыхавшийся сержант. Его лицо было багровым — не то от физической нагрузки, не то от злости. В преторианскую гвардию Рима отбирали тех легионеров, которые в минуты гнева краснели. Считалось, что в бою они будут решительны и беспощадны к врагам. Если этот признак верен, то сейчас сержант милиции должен был мгновенно обезвредить зарвавшегося преступника.
— Что тут у вас происходит?! — требовательно спросил он и, сняв фуражку, вытер вспотевший лоб.
Но в следующую секунду фуражка выпала из рук и покатилась по проходу. Он увидел гранату и взрывчатку. Кровь отлила от упитанного лица. Бледность — признак трусости или, в лучшем случае, нерешительности — он бы никогда не попал в римскую гвардию. Да и в когорту наводящих порядок центурионов никогда бы не попал.
— Э-э-э, земляк, ты что? — проблеял он, проклиная себя за то, что полез в этот чертов автобус.
— Ложи автомат на пол! — крикнул террорист, выставив вперед руку с гранатой и взявшись другой рукой за кольцо. — Ложи, сказал!
Он выдернул кольцо, и тихий металлический скрежет пилой проехался по нервам всех, кто находился в автобусе.
Гаишник резко согнулся, словно на приеме у невропатолога доставал руками до пола. Сдернув через шею ремень, он бросил оружие на резиновую дорожку.
— Рацию ложи!
Рядом с автоматом легла рация. Их обладатель был готов и сам лечь рядом, только бы остаться в живых.
— Смотри сюда!
Жестом фокусника террорист достал из своего жилета стеклянный стакан, вставил в него взведенную гранату и засунул в нагрудный карман, рядом со взрывчаткой:
— Понял?!
Сержант мелко-мелко закивал головой:
— По-о-о-нял…
— Пошел вон! Передай своим, пусть мне сюда радируют, я скажу, что им делать!
— Что там у тебя? — послышался голос снаружи. Второй гаишник стоял у окна и разбирался с водителем.
— Отойди, Алик, — плачущим голосом отозвался обезоруженный напарник. — Пусть едут, иди сюда скорее!
Он пулей выскочил на свежий воздух.
— Закрывай дверь! Поехали! — заорал оживший мертвец, поднимая автомат. Раздался лязг передергиваемого затвора.
— Все назад! Чтоб здесь никого не было! Только ты сиди, где сидишь! — Налетчик ткнул стволом в женщину с девочкой на руках.
— И ты иди сюда, только больше не ори! — приказал он полной женщине, которая еще не оправилась от удара по голове. — Ну что, бараны, не поняли?! Назад все!
Автомат описал полукруг, затвор лязгнул еще раз, вылетевший патрон звякнул о толстое стекло и, отскочив, упал в проход, крутясь, как бутылочка в одноименной игре. Только там указавшее на кого-нибудь горлышко обещало поцелуи, а какое будущее сулила остроконечная пуля? Пассажиры, занимавшие передние сиденья, поспешно вскочили со своих мест и, отталкивая друг друга, устремились назад, чуть не опрокинув полную женщину, которая двигалась в противоположном направлении. Она заплакала.
— Живо, бараны, а то начну вас резать! — ощерился террорист.
Автобус набрал скорость. В заднее стекло было видно, как один сержант, размахивая руками, рассказывал что-то другому. Пассажиры еще надеялись, что оправившиеся от неожиданности стражи порядка прыгнут в патрульную машину и начнут преследование. Но вместо этого милиционеры бросились к своей железобетонной будке. Справедливости ради надо сказать, что на этот раз бежали они быстро.