Ничего себе, подумал я. Девушку сопровождает на свидание почетный эскорт. Молодец, выхлопотала себе прямо-таки царские почести. Обо мне здесь так никто не заботился. Видно, сам виноват – не слишком высоко ставил себя. Учтем на будущее.
Делать нечего, мы двинулись вперед сквозь бушующие травы – ваш покорный слyга впереди, а Фера чуть сзади. Памятуя о том, что женщины любят ушами, я не преминул завести галантный разговор, имевший, впрочем, весьма определенную подоплеку.
– А как у вас в Остроге обстоят дела с отношениями полов?
– Это ты о чем? – похоже, что Фера не поняла вопрос, да и неудивительно: ветер относил мои слова в сторону.
Немного сбавив шаг, я повторил то же самое в несколько расширенном варианте, стараясь посылать стрелы своих слов (по большей части тупые) непосредственно в ее розовое ушко.
– Недавно ты говорила о клопах, которые на гибель одного своего сотоварища отвечают рождением десяти новых. Как я понял, под клопами ты подразумевала людей Острога. Ну с клопами, положим, все понятно. Даже поговорка такая есть: плодятся, как клопы. А что предшествует появлению потомства у вас? Вы создаете устойчивые семейные пары, постоянно меняете партнеров или что-то еще?
– Да все, что угодно, – мой интерес к этой проблеме, похоже, забавлял ее. – Как жизнь позволяет, так и устраиваемся. Одни женщины держатся постоянных дружков, другие рожают от всех подряд, для третьих жениха выбирает хозяин.
– Хозяин? – удивился я. – Почему?
– Посмотри на меня! – приостановившись, Фера приняла одну из своих самых соблазнительных поз. – Разве я не милашка? Хозяин доволен мною и желает, чтобы дети у меня появились соответствующие. Разве он позволит завести их от первого встречного бродяги?
Не меня ли она имеет в виду, подумал я, но обижаться не стал. Что взять с дурочки, пусть она даже и писаная красавица?
Тем не менее надо было кое-что уточнить:
– Как я понимаю, с женихом тебя сведут только на срок, необходимый для зачатия?
– Ясное дело… А на что он еще нужен?
– И никто не смеет ослушаться?
– Вольному воля. Да только сразу вылетишь на улицу. Если ты ешь чужой хлеб, то будь добр платить за это хотя бы послушанием. А разве у вас иначе?
Немного подумав., я со вздохом признался:
– Да, наверное, все то же самое… Разница лишь в том, что многие нелицеприятные стороны жизни мы привыкли прикрывать завесой спасительной лжи. За долгий срок столько всего наговорено, написано и даже спето, что сейчас и концов не отыскать. Мы рабы условностей.
– Вот уж чего у нас нет, того нет. Мы рабы этого…
как его…
– Обстоятельств, – подсказал я.
– Можно сказать и так.
– Да что мы все о грустном да о грустном! – встрепенулся я. – Давай веселиться, играть, дурачиться. Ты ведь приехала сюда развлекаться.
– Знаю я ваши дурачества, – она погрозила мне пальчиком. – Вернусь домой с брюхом, мне хозяин все космы и повыдергивает.
– А зачем тебе возвращаться? Оставайся здесь, – я хотел добавить «со мной», но вовремя сдержался.
– Еще чего! Какая ни есть, но там моя жизнь. А здесь так… небольшая прогулка. Отдых на лоне дикой природы. В обнимку с дикарем.
– Ну а если ты полюбишь этого дикаря?
– С чего вдруг? – ее искреннее удивление поставило меня в тупик. Что ни говори, но мы выросли в совершенно разных мирах.
– Ну как бы тебе это лучше объяснить… – я не мог подобрать нужных слов. – Вспомни свой Острог. Тебя свели с очередным женихом. Все прошло удачно… случка состоялась. Но ты внезапно воспылала к нему нежными чувствами. Такое бывает?
– Почему бы и нет… Но тогда часть любви, предназначенной для хозяина, мне придется отдавать на сторону. Вряд ли это понравится ему. Скорее всего, меня просто оскопят. Говорят, это весьма способствует смирению страстей. Я стану тихой, домашней, ленивой и ласковой.
– Что за ужасы ты рассказываешь! – я прижал ее к себе, словно боясь потерять, и опять окунулся в душистые запахи молодого здорового девичьего тела.
Она не вырывалась, а только медленно отступала перед моим натиском. Нетрудно было догадаться, куда могла завести нас эта дорога, по которой ходят не плечом к плечу и даже не друг за дружкой, а лицом к лицу?
– Как ты тяжко дышишь… – прошептала она, уткнувшись щекой мне в грудь. – И сердце колотится так, словно вот-вот разорвется.
– Оно и в самом деле разорвется, если ты не приласкаешь меня…
– Так приспичило? – в ее словах звучало сочувствие, что у женщин, наряду с жалостью, есть верный признак зарождающегося чувства.
– Угу?у?у, – мычал я, ловя губами то пробор в ее волосах, то теплый висок, то прохладное ушко.
Она вдруг обвисла на мне, и мы опустились в траву, сразу сомкнувшуюся над нами, как полог брачного ложа.
– Успокойся, успокойся, – продолжала шептать Фера, одной рукой поглаживая меня по щеке, а другой, развязывая шнуры на своей блузке.
Боже, как давно я не видел обнаженных женских плеч, как давно не приникал к ложбинке между грудями!
Светлая любовь и темная страсть, копившиеся во мне столько лет, разом выплеснулись наружу, словно молодое игристое вино, и то, что прежде служило пробкой для этой гремучей смеси – мой бедных рассудок, – унеслось прочь.
Я ласкал, целовал и даже покусывал Феру (она только тихонечко вскрикивала), все больше подминая ее под себя.
Обретя полную власть над другим существом, таким притягательным, таким желанным, я вырос в собственном представлении почти до небес, но в то же время, даже не догадываясь об этом, стал уязвим и беспощен перед окружающим миром, не дающим своим обитателям никаких поблажек…
Все окончилось, так и не начавшись. Фера истошно взвизгнула и задрыгала ногами, тыкая пальцем куда-то мне за спину. Ее глаза, уже затуманенные желанием, сали вдруг круглыми и пустыми, как у совы. Женщин нельзя пугать хотя бы потому, что страх превращает их в дурнушек.
Я обернулся, но ничего не заметил, только в бесконечную симфонию ветра, уже ставшую привычной для моего слуха, тревожным диссонансом вплелся какой-то посторонний звук, который я назвал бы стремительно удаляющимся шорохом. Еще мне показалось, что удирающая тварь, при всей своей быстроте и ловкости, столь же чужая в этой степи, как и мы с Ферой.
Выпустив из рук почти бесчувственную девушку (две вспышки сильных чувств подряд даром не проходят), я вскочил и принялся обшаривать окружающий травостой, однако ничего, кроме выводка резвящихся мышат да охотящейся за ними зеленовато-желтой змеи, не обнаружил.
Возможно, Фере просто почудилось что-то, а меня обманул слух? Если опасность существовала на самом деле, дозорные непременно предупредили бы нас. А кстати, где они?