Я взял новорожденную за руку и отвел на кухню, попутно отметив для себя отсутствие в доме Феры – как живой, так и мертвой.
От обеда осталось еще много чего, и принцесса, пренебрегая столовыми приборами, быстро очистила все блюда. Она даже попыталась было допить вино, но я не позволил. Аппетит у нее разыгрался прямо-таки зверский, что в общем-то было вполне объяснимо для существа, столько времени находившегося в строгой изоляции.
Подав ей на десерт сырую рыбу, отложенную про запас, я осмотрел место недавней стычки. Возле откинутой крышки погреба, кроме черепков кувшина, уже облепленных снулыми мухами, валялся также кусок яичной скорлупы, очень похожий на обломок фаянсового унитаза, и нож, которым совсем недавно стращала меня Фера.
Судя по всему, моя мучительница успела пустить свое оружие в ход, но оно спасовало перед щитом-скорлупкой. Фехтование перешло в рукопашную, где верх взяла юная гостья.
Поединок завершился вне дома, о чем свидетельствовали следы на песке, уходящие к реке. И если принцесса все время оставалась на ногах, то Фера в основном валялась или ползла. Тем самым ее теория о превосходстве стоящих над лежащими полностью подтвердилась.
Этот скорбный путь завершился в том самом месте, где прежде находилась моя лодка. Присмотревшись повнимательней, я различил на горизонте темную черточку, то появляющуюся, то исчезающую среди волн.
Прощай, моя дорогая! Впредь нам лучше с тобой не встречаться.
Что заставило принцессу отправить побежденную соперницу вниз по реке – некие собственные соображения или воспоминания о кончине старика, извлеченные из сознания Феры, – так и осталось для меня загадкой.
Но главное, что ноги мои остались целыми, а руки – чистыми.
– И куда в тебя столько лезет, – пробормотал я, наблюдая с берега, как принцесса ловит на отмели устриц и тут же поедает их, швыряя пустые раковины в мою сторону.
Она уже была отмыта от следов пребывания в яйце и кое-как приодета. Пелена сошла с ее глаз, а светлые волосики топорщились во все стороны.
Мы вместе ловили рыбу, собирали ягоды, бегали взапуски, и все молчком. Помятуя о предупреждении Чуки, я старался держаться с ней предельно строго. Никаких сантиментов, никаких ласк, никаких улыбочек, ничего такого, что порождает душевную приязнь и при расставании заставляет трепетать сердца.
Беспокоило меня лишь одно – проходя мимо очага, в котором я сжег королевский медальон, она всякий раз вздрагивала, словно пугалась неведомо чего. В конце концов мне даже пришлось построить новый очаг, а все, что осталось от прежнего, утопить и развеять по ветру.
Обыск, проведенный в доме, не дал никаких результатов. Избавившись от старика, Фера уничтожила все, что могло напоминать о нем, кроме разве что домашней утвари и орудий рыбной ловли.
Впрочем, если вдуматься, это были пустые хлопоты. Ну что, спрашивается, могли мне дать новые сведения о покойном хозяине дома? Задание тенетников, по сути, было выполнено – Поводырь, так мешавший им, а на самом деле не виноватый ни сном ни духом, исчез. Пора было с чистой совестью возвращаться в Ясмень и, пока не началась большая заваруха, требовать, чтобы меня в порядке ответной услуги переправили по воздуху куда-нибудь подальше от этих мест, желательно поближе к пределам Злого Котла.
Удерживала меня на месте только принцесса. Птице, чтобы получить самостоятельность, сначала нужно опериться, а принцессе – обрести дар речи. Каких только чудес не бывает на свете!
Однажды, отпустив свою воспитанницу погулять, я прикорнул на той самой кровати, которая едва не стала для меня прокрустовым ложем.
О принцессе особо беспокоиться не приходилось. Крупные хищники здесь не водились, а со змеями, осами и дикими котами она умела ладить уже сейчас. Пусть себе побегает на воле, цветочки пособирает. Забот на ее век еще хватит.
Проснулся я от тяжкого медлительного топота, который никак не мог принадлежать принцессе, передвигавшейся легко, словно эльф. Торопливо закрыв дверь на щеколду, я вооружился пикой, собственноручно изготовленной из кухонного ножа и палки.
Грузные, неуклюжие шаги замерли за дверью, и в следующий момент она содрогнулась от удара. Можно было ожидать, что сейчас начнется штурм, но тот, кто расхаживал по дому, двинулся дальше, тыкаясь не только во все двери подряд, но и в стены. Воистину слон в посудной лавке!
По-видимому, чужак был совершенно не знаком с внутренним устройством домов подобного типа. Дверь и запор, между прочим, изобрели намного позже, чем колесо и плуг.
Метнувшись к окну, я удостоверился, что нас посетила целая компания вредоносцев. В основном это были чревесы, но среди них затесался и прытник, слава богу, пеший. Проклятые скорохваты уже давно бы учуяли меня.
Понять, о чем говорят неизвестные гости, было невозможно, поскольку почти все они стояли ко мне спиной, наблюдая за прытником, рыскавшим вдоль берега. Этот гад уже успел отыскать брошенное мной без присмотра промысловое корыто и теперь внимательно изучал следы, покрывавшие песок.
Скоро к своим сотоварищам присоединился и чревес, осматривавший дом. Махнув рукой в мою сторону, он кратко доложил:
– Пусто.
Прытник, настроенный, как всегда, скептически, возразил:
– Не может быть! Полюбуйся, сколько здесь следов. И все свежие. Сейчас я сам проверю.
Дело осложнялось. Дом не нора, а я не барсук. Чтобы спастись, мне придется выйти наружу, а значит, вступить в схватку с превосходящими силами противника, к тому же вооруженного металками, в эффективности которых сомневаться не приходилось.
Прятаться в подвале бесполезно. Рачительные вредоносцы обязательно заглянут туда. Бежать в лес? Но от прытника вряд ли уйдешь, да и как я брошу на произвол судьбы принцессу, до сих пор не знавшуюся с другими разумными существами, кроме меня (Фера, конечно же, не в счет).
Все опять складывалось плохо. Не вызывало сомнения, что вредоносцы прибыли сюда, дабы навестить будущую воспитательницу своих наследников. Узнав, как мы обошлись с ней, они вряд ли обрадуются.
Внезапно в поле моего зрения появилась принцесса, приближавшаяся к дому по берегу. Обеими руками она прижимала к груди букет кувшинок, который был незамедлительно вручен прытнику, оказавшемуся прямо на ее пути. В самообладании малышке никак нельзя было отказать.
Не прошло и минуты, как все вредоносцы собрались вокруг нее. Уж и не знаю, что их так заинтересовало. Потом толпа, возглавляемая принцессой, направилась к дому.
Я заметался по комнате, словно зверь по клетке. Святая простота и доверчивость ребенка могли сейчас погубить меня.
Деваться было некуда! Окно называлось таковым лишь чисто условно, а на самом деле представляло собой узкую бойницу, сквозь которую даже рука проходила с трудом.
Компания с топотом и грохотом ввалилась в дом и устремилась прямиком на кухню. На сердце немного полегчало. Жратва всегда была для вредоносцев первостатейным делом. Пока они не набьют себе брюхо, ничем другим заниматься не станут. Значит, появилась небольшая передышка.