– Обязательно. Только ты в первые ряды не лезь. Все стрелы в твоем пузе окажутся.
– Посмейся, посмейся, – он запыхтел, словно закипающий самовар. – Скоро у тебя такое желание пропадет…
Дождавшись, когда Костолом удалится на расстояние, превышающее дальность полета стрелы, я сказал тенетникам, замершим в настороженном ожидании:
– Готовьтесь к бою. Вполне возможно, что судьба Ясменя решится именно здесь. Пошлите гонцов к соседям. Пусть все способные сражаться спешат к нам на помощь.
Не медля ни минуты, я заставил тенетников возводить береговые укрепления – натягивать защитные сети, рыть ловчие ямы, забивать на мелководье колья, направленные острием навстречу врагу.
К моему удивлению, работали они без всякого энтузиазма, что называется спустя рукава. Больше сачковали, чем работали. Как будто бы все это было нужно мне, безродному чужаку, а не им, хозяевам страны.
Пришлось созвать к себе всех тенетников, пользовавшихся у соплеменников особым авторитетом. В смелости и преданности этих сестробратьев сомневаться не приходилось, но даже они выглядели потерянными и удрученными.
– Что случилось? – спросил я. – Вы устали? Не желаете драться? Или просто струсили?
– Мы будем драться за Ясмень, пока живы, – ответил за всех Культя. – Но наши силы действительно на исходе. Лучше приберечь их для решительной схватки. Да и не привыкли мы к такой работе.
– Как хотите. Я вам не начальник. Но больше за советами ко мне не обращайтесь.
Тенетники, как будто этого только и дожидавшиеся, сразу разбрелись в разные стороны. Со мной остался один лишь Культя.
– Не обижайся на нас, – сказал он. – Все сейчас идет вкривь и вкось. Мы собирались защищать родную землю, а она пропала куда-то. Разве это Ясмень? Эту воду нельзя пить, этим воздухом нельзя дышать, это пустое нёбо повергает нас в отчаяние! Наши тела утратили гибкость, а члены – силу. Хуже того, у многих перестали расти иголки. Может случиться так, что мы останемся безоружными еще до начала боя. Грядет что-то страшное, и каждый тенетник чует это. Посмотри сам, даже в природе творится неладное.
В последнее время я как-то перестал обращать внимание на окружающий пейзаж, не до того было, но сейчас, оглянувшись по сторонам, убедился в справедливости слов Культи. Вода, раньше абсолютно спокойная, начинала лизать берега, а туман отступал, хотя в отяжелевшем воздухе по-прежнему не ощущалось и признаков ветерка.
Но то были лишь внешние признаки грядущих перемен. Какое-то напряжение распространилось повсюду, и это чувствовал даже я. Вот-вот должно было случиться нечто грандиозное, ничуть не зависящее от воли жалких смертных существ.
– Возможно, причина нынешних бедствий в том, что наши мертвецы не могут найти успокоения в пламени Светоча, – продолжал Культя. – Я частенько бываю в том месте, куда мы сносим всех покойников. И каждый раз меня поражает их вид. Даже те, кто погиб в самом первом сражении, выглядят, как живые. Тление совершенно не коснулось их. Они словно спят… Хотя от других сестробратьев осталась одна только кожа. Кто-то старательно выел их изнутри… Неладно все это. А если мертвецы как раз мы, а не они?
– С таким настроением нельзя идти в бой, – сказал я. – Тебе следует хорошенько выспаться. Иногда это помогает. Я же знаю только одно: какой бы конец нас ни ожидал, славный или ужасный, ждать его осталось недолго. Совсем недолго.
Вредоносцы, как всегда, появились бесшумно, что для моего слегка повредившегося сознания было еще одним доказательством бредовости всего происходящего.
Стоя на вершине покосившейся башни, весьма напоминавшей аналогичное сооружение в городе Пизе, я безучастно наблюдал, как орды вредоносцев, прорвав жалкие береговые укрепления, нещадно уничтожают защитников Бученя, опрометчиво вышедших им навстречу.
Тенетники сопротивлялись вяло, словно заранее смирившись с мыслью о неминуемом поражении. За какие-нибудь полчаса они потеряли больше бойцов, чем за все предыдущие сражения. И куда только девалась былая доблесть и отвага? Неужели на тенетников в самом деле напала некая эпидемия, занесенная из болот Дрыгвы?
Ко мне на башню поднялся Культя, мрачный как никогда.
– Где же подмога? – спросил я у него.
– Ее не будет. Повсюду происходит то же самое. Вредоносцы атакуют одновременно все наши поселки.
– И везде, наверное, вы терпите поражение, – сказал я, глядя в пространство.
– Значит, так предопределено свыше. Да и чем сражаться? – он повернулся ко мне грудью, на которой вместо смертоносных иголок торчали сейчас лишь жалкие пупырышки.
Вредоносцы, окружив башни, долбили их стены бревнами, доставленными по воде. Без внимания оставалась пока лишь наша развалюха, которая, наверное, и сама должна была вскоре рухнуть.
По всему выходило, что если моя смерть и откладывалась, то ненадолго.
О, где же вы, мои всесильные покровители, небесные и земные?
И вдруг сумрачная пелена, как бы вобравшая в себя все горе, все безумие, всю безысходность Злого Котла, лопнула. Луч ослепительного света, словно волшебный меч архангела рванулся к небу.
Бешеный вихрь закружил и рассеял туман. Воды, затопившие окрестности Бученя, бурлили и отступали.
Все вокруг быстро светлело. У нашей башни появилась тень, такая же кособокая, как и она сама.
– Светоч восходит, – без всякого выражения молвил Культя. – Дождались…
Ситуация на поле боя изменилась как по мановению волшебной палочки. Теперь уже тенетники гнали ошеломленных вредоносцев, пуская в ход все, что попадалось под руку, – камни, палки, трофейные ножи, даже металки, использовавшиеся вместо дубин.
Чревесы и прытники, уже уверовавшие в свою победу, гибли целыми толпами, даже не помышляя о сопротивлении. Боже, как я устал от этой беспрестанной резни…
Культя, горя желанием поучаствовать в побоище, спешно покинул башню, и я, даже не зная почему, увязался за ним.
Земля содрогалась, выпуская из своих недр загостившегося Светоча, небо оживало, ветер разносил пепел, оставшийся от сгоревших жилищ. Жить стало не хуже и не лучше, но зато веселей.
Повсюду валялись трупы, и я подумал, что в Бучене, да, наверное, и по всему Ясменю число погибших уже превышает число уцелевших. Ну с вредоносцами-то ладно, они благополучно сгниют в грязи, оставленной отступившими болотами, а вот сумеют ли выжившие тенетники переправить своих мертвых сестробратьев на Светоч?
Культя вдруг дернулся, словно получил по голове железным ядрышком, и толкнул меня локтем в бок – смотри, мол. Его искалеченная рука указывала куда-то в сторону.
Оказалось, что его внимание привлек тенетник, еще минуту назад казавшийся безнадежно мертвым – его горло было располосовано от уха до уха. А сейчас бездыханное тело судорожно дергалось, словно бы его что-то распирало изнутри.