Как видим, первая фаза боя — это схватка конного авангарда спартаковцев с теми, кто прикрывал строящийся лагерь. Скорее всего, конница сцепилась с конницей, но с двух сторон уже подходила пехота, спешно разбираясь по манипулам и когортам. Уцелевшие всадники повернули назад, освобождая место для основных сил.
Орозий:
"В конце концов, встретившись с самим Спартаком, вступившим в бой в ПРАВИЛЬНОМ СТРОЮ…"
Это был первый успех Красса и залог будущей победы — римляне не бежали, не смешали ряды. Прикрытие наверняка понесло большие потери, но задачу выполнило — армия успела построиться.
Возможно, в эти короткие мгновения перед атакой Спартак и в самом деле убил своего коня, показывая всем, что пути назад нет. Но могло быть и по-иному — коня часто приносили в жертву богам. Начиная решающий бой, вождь гладиаторов наверняка воззвал к Тем, что были с ним все эти годы. В любом случае конь был убит не для того, чтобы идти в бой в пешем строю. Как мы увидим, Спартак сражался ВЕРХОМ почти до самой своей гибели.
Итак, бой начался. Времени было мало, солнце уже уходило, поэтому Спартак спешил. Он знал, что римская пехота в правильном строю способна держаться долго. Впереди была ночь, и вождь решил рискнуть. В самом центре вражеского строя, как и следовало по уставу, развевался штандарт Красса. И Спартак бросил конницу прямо на римского вождя, лично возглавив атаку.
Плутарх:
"…Он устремился на самого Красса".
Этот прием уже не раз приводил к победе, именно так были разбиты Коссиний и Лентул. Знал ли об этом Красс? Наверняка знал — и успел вовремя принять меры. Это была вторая удача, которая спасла и его жизнь, и его армию. Что сделал Марк Лициний? Прежде всего заслонился живым щитом. Наверняка его окружила преторская когорта, личная гвардия полководца, укомплектованная лучшими бойцами. Легионеры сомкнули щиты и приготовились умирать. Конница гладиаторов врезалась во вражеский строй. Впереди был Спартак.
Плутарх:
"Он устремился на самого Красса, но из-за массы сражающихся и раненых ему не удалось добраться до него. Зато он убил двух вступивших в ним в бой центурионов".
Резня… Две римские сотни лишились командиров, тела убитых и умирающих мешают двигаться дальше, на флангах тоже идет бой, но все решается здесь, в центре. Если удастся прорваться к Крассу…
Мы уже знаем — не удалось. Атака была отбита, Спартак погиб — быть может, в нескольких шагах от вражеского штандарта. Что же случилось?
Плутарх:
"Наконец, бывшие около него бежали, а он, окруженный большим количеством врагов и мужественно отражая их удары, в конце концов был изрублен в куски".
Неужели и в самом деле бежали, бросили вождя на верную смерть?
Аппиан:
"Он отбивался от нападавших, пока не пал ВМЕСТЕ С БОЛЬШИМ ЧИСЛОМ СВОИХ, бывших около него, ОКРУЖЕННЫЙ врагами".
Как видим, Аппиан, Спартака не любивший, говорит совсем иное. Не бежали спартаковцы! Они погибли вместе с вождем, будучи ОКРУЖЕНЫ. Это и был победный маневр Марка Красса, решивший судьбу войны, его собственную, а может, и всего Рима. Наши древние не спешат делиться подробностями, но История порою бывает щедра. На этот раз мы можем не только услышать, но и УВИДЕТЬ то, что случилось тем кровавым вечером.
Помните, дорогие читатели, портрет Спартака, тот самый, где он на лихом коне? Он был найден в Помпеях в 1927 году. Это часть фрески на внутренней стене дома, принадлежавшего некоему Феликсу.
Познакомимся: Феликс Помпеянец, по происхождению оск (надписи в доме выполнены на оскском, древним алфавитом справа налево). Земляк Крикса, но не гладиатор и не бунтовщик, а командир римский армии, кавалерист, сотник или военный трибун. Выйдя в отставку, украсил свой дом портретом вождя восставших гладиаторов. Почему? Причина более чем проста и понятна: Феликс Помпеянец — УБИЙЦА СПАРТАКА.
…Он надолго пережил своего врага. Во всяком случае, успел отслужить свое, обосноваться в Помпеях, выстроить дом. Денег хватило даже на картину. Быть может, отставник выложил заезжему художнику последние кровные, чтобы каждый вечер, расставив глиняные светильники по углам, садиться в глубокое кресло на резных ножках — и смотреть, смотреть, смотреть, вспоминая ГЛАВНОЕ событие своей жизни. Гладкая поверхность штукатуренной стены внезапно обретала глубину и цвет, в ушах начинало греметь дальнее железо, слышалось ржание погибших коней, топот копыт, и старик вновь видел злых духов, творящих знамения, чувствовал на губах кровавый вкус воды из реки Киссон… Пришли цари, сразились, поток унес их…
Мы не знаем, получил ли Феликс награду. Может, и нет, может, наградой стала только эта разрисованная в одну краску стена. Стена Последней Битвы…
Итак, портрет, а точнее, целая картина, рассказывающая о том, как все произошло.
Прежде всего отметим, что Феликс — кавалерист, Спартак тоже изображен верхом, значит, последний бой был КОННЫМ. И действительно, справа на фреске изображен кавалерист-трубач, приложивший буцину к губам. Атака! Конный резерв Красса заходит спартаковцам в тыл…
"Тогда ломались копыта конские от побега, от побега сильных его…"
Удар пришелся именно в тыл — левее от трубача изображен сам Феликс, колющий Спартака в бедро длинным (не менее двух метров) копьем. Спартак впереди, Феликс сзади, значит, напал со спины, внезапно.
Спартак успел лишь повернуть голову. Щит отведен в сторону, меч направлен вперед…
Рана оказалась тяжелой. Обе руки Спартака были заняты (в правой меч, в левой щит), поэтому усидеть в седле он не мог.
Аппиан:
"Спартак был ранен в бедро дротиком; опустившись на колено и выставив вперед щит, он отбивался от нападавших…"
Как видим, не дротиком — длинным копьем, но в остальном Аппиан прав. Раненый вождь сошел с коня, но стоять не мог, пришлось опуститься на колено, бронзовый шлем упал на землю — вероятно, не выдержал ремешок…
"Попирай, душа моя, силу!"
Смотрим дальше. Еще правее мы вновь видим Спартака. Он ранен, без шлема, держится явно с большим трудом. А рядом широкоплечий легионер уже заносит меч.
Аппиан:
"Он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом своих, бывших около него, окруженный врагами".
Флор:
"Сам Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому императору".
Римлянам дорого пришлось заплатить за его гибель. Даже раненый, даже умирающий, Спартак продолжал сражаться.
Саллюстий:
"Защищаясь с великой отвагой, он пал не неотомщенным…"
…О чем думал он в свой последний миг? Говорят, перед гибелью человек успевает увидеть всю свою жизнь — от первого крика до предсмертного вздоха. Может, он успел мысленно попрощаться со всеми, кого любил, с кем еще думал увидеться. Жена, дети, друзья… А может, потратил свой последний вздох на проклятие — проклятие ненавистному Риму, который он так мечтал сокрушить. Предсмертное проклятие Спартака — не оно ли вместе с иными демонами кружило над Республикой еще долгие годы?