Кто бы мог подумать, что я вернусь сюда по собственной воле.
Джейн быстро набрала код на электронной панели справа от входа. К моменту ее появления Гунтер проснулся настолько, что даже помахал ей рукой, — однако стоило девушке добраться до узкой боковой лестницы, как за спиной возобновилось мелодичное похрапывание. Что ж, недремлющие видеокамеры наверняка зафиксировали ее приход — даже если Гунтер о нем и не вспомнит. Сперва Джейн собиралась воспользоваться черным ходом — но тут же передумала, представив, как разъяренная Линн разносит половину Бруклина, просто потому что пропустила возвращение невестки.
Она толкнула дверь на кухню, и сердце ушло в пятки. Линн сидела точно там, где оставила ее Джейн — на табурете возле стола, потягивая чай из тонкой фарфоровой чашечки. Девушка собралась было поприветствовать свекровь, но язык будто примерз к нёбу. Все, что она могла — сжимать дверную ручку и бессмысленно таращиться на Линн.
— Хорошая попытка, — проурчала миссис Доран. Все инстинкты Джейн подсказывали ей немедленно хватать руки в ноги и бежать отсюда, пока не поздно. Однако девушка словно окаменела, прикованная к порогу не то страхом, не то магией. — Но это не позволит тебе избежать примерки, — продолжила свекровь, поднимаясь во весь свой внушительный рост. — Конечно, сегодняшний нервный срыв кутюрье не добавляет ему очков, но он настоящий профессионал, и я сочла нужным напомнить ему об этом. Так что он снова придет завтра утром — если, конечно, не обойдется уже снятыми мерками.
Линн по-кошачьи скользнула по мозаичному полу и безжалостно вылила остатки чая в раковину.
— Ну-ка, дай мне взглянуть на твои ногти.
Джейн ощутила слабое покалывание в пальцах рук и ног — словно долго пробыла на холоде, и теперь к обмороженным конечностям возвращалась чувствительность. Деревянная дверь за спиной скрипнула, захлопываясь сама собой, и девушка поняла, что в этом акте пьесы у нее не осталось реплик. Она неуверенно вытянула перед собой руки. Конечно, у нее под ногтями не было кровавых разводов, как у Ди, но розовый лак все равно выглядел далеко не новым.
— У Джин Сун оказалась ужасная очередь. — Джейн даже не узнала собственный голос. — Но парикмахерша сказала, что завтра заодно подновит мне маникюр, благо там ничего сложного. Мне кажется, это неплохой выход.
Линн медленно кивнула, и ее непроницаемые темные глаза смерили невестку долгим взглядом.
— Дораны всегда стоят в первом ряду, Джейн, — наконец произнесла она. — Особенно на таких мероприятиях.
Девушка заставила себя сделать глубокий вдох. Сложно звучать естественно с до синевы бледным лицом. Внезапно ее охватила уверенность, что Линн как-то узнала про Юрия — причем еще в тот момент, когда Джейн переступила порог квартиры Ди. Но если свекровь и подозревала о происшествии, то реагировала на него с поразительным безразличием. «Значит, мне всего лишь нужно пережить завтрашний день», — безнадежно заключила девушка.
— Я просто немного перенервничала. Такой важный день. В голове полный бардак. Видите ли, я еще никогда не выходила замуж. Можно сказать, первая попытка, — и Джейн глупо захихикала.
Глаза Линн сузились, но губы так и не нарушили своей идеальной персиковой симметрии. В кухне повисла пауза. Наконец Линн приняла объяснение невестки — или сделала вид, что приняла, — и сделала шаг от раковины.
— Думаю, тебе лучше прилечь, — предложила она, и Джейн чуть не бегом бросилась в коридор. — И, пожалуйста, дай мне знать, если снова решишь прогуляться в одиночку.
Тоном Линн можно было заморозить огонь на плите. По спине девушки побежали мурашки, и она, не доверяя голосу, яростно закивала.
Стук захлопнувшейся двери словно послужил спусковым крючком. Джейн переступила порог спальни и тут же разрыдалась. Страх, боль, отчаяние выплескивались из нее горячими солеными волнами. Изнанку кожи будто кололо миллионом крохотных булавок. После встречи с Малкольмом она решила, что спасена от долгих лет одиночества, — однако эти отношения привели ее прямиком в ад, и из «босоногой французской сироты» она превратилась в «мертвую или почти мертвую невесту».
Нужно просто пережить эту ночь. Одну ночь, и все будет хорошо.
Джейн скинула туфли и в одних чулках прошла в гардероб. Встроенные в потолок автоматические лампы тут же озарили комнату золотистым светом, превращая каждый рукав, подол, ремень и каблук в маленькое произведение искусства. Девушка привстала на носках и вытащила с верхней полки громоздкую коробку для шляп от Louis Vuitton («Каждая нью-йоркская дама, которая хоть сколько-нибудь себя уважает, просто обязана иметь коробку для шляп!» — заверяла ее Лена из «Barney's»).
Джейн вытащила очаровательную шляпку от Lanvin и равнодушно бросила ее на пол. Та проскользила несколько футов по паркету и замерла, подрагивая блестящими черными перьями. За ней последовали четыре слоя гофрированной бумаги, и наконец в руках у Джейн оказалась потрепанная книжка в мягкой обложке. Розали Годдар не особенно вдавалась в происхождение источников, из которых черпала материал для своей книги, но все-таки упомянула в дневнике пару имен, вдохновивших ее на этот труд. Один из авторов отыскался в обширной задней комнате Мисти Треверс. «Надеюсь, там хватит места и для Ди», — мрачно подумала девушка и тут же усилием воли отогнала эти мысли. От нее больше ничего не зависело, и трястись, сидя на полу гардеробной, было по меньшей мере глупо.
Джейн сунула книгу под мышку, нырнула в резную кровать и, вытянув под шелковым покрывалом ноющие ноги, углубилась в чтение. Сперва буквы не желали складываться в слова от усталости и напряжения, но постепенно дело пошло на лад, и через некоторое время ей в глаза бросилось знакомое имя.
Первая женщина, открывшая источник природной магии, была облечена царской властью. Перед смертью Амбика разделила свои несметные сокровища между семью сыновьями, а магию — между семью дочерями.
История не сохранила имена сыновей, но потомки дочерей Амбики много лет передавали свою силу по женской линии, как сделала некогда их прародительница. Так возникли семь колдовских семей. Но сила их разнилась, и постепенно они обратились к раздору, ослепленные жадностью и завистью. В Средние века им открылось, что сила ведьмы может быть похищена у нее в момент смерти. Вспыхнувшая война не пощадила обычных людей, живших с ними бок о бок, и земля содрогнулась от воплей страха.
Проникшая в города истерия привела к тому, что многих безвинных женщин осудили как колдуний. Если же палачи казнили истинную ведьму, ее сила возвращалась в род. Тогда ведьмы, которым земные беды были не чужды, начали следить за тем, чтобы их распри не задевали простых людей. Однако к концу XVII столетия две династии полностью погибли в междоусобных войнах, и эта опасность встревожила их куда сильнее преследований инквизиции. Оставшиеся пять родов заключили перемирие, и магия словно исчезла с лица земли.
С годами мир становился все теснее, и имена ведьм, заключивших мирный договор, постепенно потускнели в памяти их потомков. После Салемской охоты на ведьм многие из них отправились в Новый свет, чтобы установить власть над свободными землями обеих Америк, и огромная новая территория всколыхнула старые распри.