Командир зеркальщиков Илийза ползком выволок тяжеленный мешок по оползающему склону и, вытряхнув неподалёку от костра, обессиленно повалился на песок.
— Берегись! — полоснул откуда-то из красноватой трепещущей полутьмы голос Лако.
Не поднимаясь, Илийза повернул голову. Из-под днища каторги метнулись розоватые балахоны, а в следующий миг «Скорпион» дрогнул и с тяжким мощным вздохом осел почти на локоть.
— Все целы?..
Песок справа от Илийзы шевельнулся — это рядом с ним упал задохнувшийся Айча.
— Чуть не придавило, — возбуждённо сообщил он. — Мешок так под днищем и остался… Ну ничего… Зато задние колёса на ходу. Дальше — проще…
Из зарослей, увязая при каждом шаге, выбрался молоденький большеглазый разбойничек с охапкой тяжёлых извилистых сучьев. Сбросил с глухим дробным стуком ношу и тоже присел к костерку.
— А мы уж думали, тебя там чёрненькие зажарили, — съязвил Айча.
Разбойничек вздрогнул и оглянулся на переплетения узловатых стволов.
— Не… — сказал он. — Никого там нет. Пусто…
Взял одну дровину и попробовал сломать о колено, в результате чего повалился на спину, но дровину так и не сломал.
— Камушек бы сюда, — озабоченно проговорил он, озираясь. — Вот ведь подлое дерево, а? Рубить бесполезно — только ломать… А об камушек — милое дело…
— Зато горит жарко, — заметил Илийза и повернулся к Айче: — Я смотрю, что-то Шарлаха не видно…
Тот нахмурился.
— Спит, — недовольно сказал он. — Опрокинул две чашки подряд и велел, чтоб к утру разбудили.
— Слушай… Тут болтают, будто он что-то такое по-ихнему пролопотал — и все чёрные врассыпную… Правда, что ли?
— Сам слышал, — буркнул Айча. — Чего удивляться-то? Зря, что ли, полночи с колдуном бродил!..
— Да-а… — протянул Илийза. — Ну, тогда ясно… Кувшин за кувшином пьёт, а щит навести — и рука не дрогнет… И в Зибре тоже… Как он тогда угадал, что караван возвращается?
Оба тревожно замолчали. Рядом кряхтел над неподатливым суком упорный разбойничек.
— Связались, короче… — сказал он с тоской, прекратив на минуту борьбу с дровиной. — Нашли главаря…
— Не нравится, что ли?
— Ну так ведь… колдун же…
Илийза ухмыльнулся.
— Ну и чем ты, дурак, недоволен? — сказал он. — Радоваться надо…
К утру оба судна выползли по песчаному рукаву из зарослей и подняли паруса. Восстало злобное розовое солнце. Пора было будить Ар-Шарлахи и докладывать обстановку. Собственно, доклад заключался в двух словах: выбрались, потерь нет, идём в Турклу.
— Как в Турклу? — не понял он спросонья. — Почему опять в Турклу?
— С добычей только туда, — несколько удивлённый таким вопросом, объяснил Лако. — В Пьяную тень нам вроде теперь заходить не пристало…
— Люди при деньгах, — добавила Алият без особой радости. — Желают развлечься… Сейчас их ни на какое дело вести не стоит. Спят и видят Турклу.
— Люди?.. — через зевок спросил Ар-Шарлахи и протёр глаза. — А ты им скажи: если будут перечить, я на них, варанов, заклятие наложу… Я его вчера всю ночь с колдуном разучивал…
Шутка не удалась. Лако и Алият разом окаменели. Выражение их глаз сильно обеспокоило, почти испугало Ар-Шарлахи.
— Да вы что? — заорал он, вскакивая. — Умом повредились оба?.. Тоже мне нашли колдуна!..
Сердито ворча, он принял утренние полчашки и развернул карту. Долго водил пальцем по пергаменту, ища лазейку на север.
— Да, — расстроенно признал он наконец. — Турклы нам не миновать, совсем рядом проходим… Это, получается, ещё несколько дней потеряно…
Последняя фраза произнесена была довольно жалобным тоном и обращена исключительно к Алият. Лако тут же насторожился и, естественно, заподозрил, что главарь и его подруга тайно вынашивают какие-то свои планы. Собственно, так оно и было. Но не объяснять же ему, в самом деле, что оба намерены подняться к Пальмовой Дороге и найти там Шарлаха! В лучшем случае Лако бы обиделся, приняв это за глупую шутку…
Над пустыней играли миражи. По левому стремени зазеленел оазис, которого в этих краях отродясь не было. Потом канул.
К полудню верховые прокричали с мачт о большой пыли, возникшей по правому плечу. Песчаная туча наползала с юга и, стало быть, вряд ли была поднята колёсами боевых кораблей. Скорее всего это шли купцы из Турклы, как в конце концов и оказалось.
При виде «Самума» и «Белого скорпиона», успевших печально прославиться в этих краях, купеческий караван отважно засверкал щитами и лезвиями копий. Однако песчаные хищники на этот раз были сыты и настроены вполне миролюбиво. Да и стоило ли ради трёх торгашей рисковать добычей, захваченной в Зибре!..
Оба каравана приостановились. Ар-Шарлахи и Лако поднялись на борт торгового корабля, где выпили с купцами и начальником охраны по чашке вина (после чего по закону пустыни ни о каком нападении речи уже быть не могло) и спросили, что нового в Туркле.
Тут и выяснились, почему посланные Зиброй войска вернулись вчера с полдороги. Оказывается, оба погонщика Турклы, обеспокоенные столь неслыханным вмешательством Харвы в их дела, послали навстречу боевым кораблям почтовую каторгу с длинным свитком угроз и условий. Если оба идущих из Зибры каравана, говорилось там, немедленно не повёрнут назад, Туркла, во-первых, встретит их с оружием в руках, во-вторых, разорвёт все договоры с Харвой и, в-третьих, призовёт на помощь Кимир. Ясно было, что погонщики не на шутку раздражены, и командующий караванами счёл за лучшее возвратиться в Зибру, которую, к изумлению своему, нашёл осаждённой…
— Маленький какой-то караван, — заметил Ар-Шарлахи, когда они уже шли, увязая в пышущем песке, к своим кораблям. Солнце рушилось на голову и на плечи с тяжестью раскалённого молота.
— Обычный, — отозвался Лако. — Три-четыре судна, больше собирать и не стоит, а то на одной охране разоришься… Наши-то ведь в Туркле тоже не дураки: если купцы сразу несколько шаек нанимают, значит, есть, что охранять. Ну и тут же цену поднимают…
Ар-Шарлахи подумал и хмыкнул:
— Да много ли на трёх корабликах перевезёшь товара? Себе в убыток получается…
— Ну это ты брось! — решительно сказал Лако. — В убыток! Да они в Харве покруче наших цены ломят… Так что за купцов не беспокойся.
Ар-Шарлахи бросил на него странный взгляд искоса и дальше шёл молча, в каком-то, видать, тревожном раздумье.
— Вот ведь как всё получается… — проговорил он, когда они остановились между «Самумом» и «Белым скорпионом». — Харва не знает, куда деть свои шелка, Кимир не может сбыть стекло, Пальмовая Дорога чуть ли не молит, чтобы у них купили провиант… Слушай, а ведь торговля-то и вправду умирает.