Бловиц ошарашенно смотрит на Нижегородского.
— Для чего вы это рассказываете? Об этом действительно писали в газетах. Редль был завербован русскими, но к нашему с вами делу позорная история его предательства не имеет никакого отношения.
— Ошибаетесь, господин полковник, имеет. Можно я продолжу?.. Спасибо. Итак, в предсмертной записке Редль сообщает, что копии некоторых последних документов, переданных им противнику, находятся в его пражской квартире в сейфе. Ваша комиссия тем же составом едет в Прагу, и вы производите обыск в этой самой квартире. Однако ключей от сейфа нет. Приходится посылать за слесарем, неким Вагнером, капитаном местной футбольной команды «Шторм-1». Он вскрывает сейф, и то, что вы в нем обнаруживаете, повергает всех присутствующих в шок. Планы укрепрайонов вдоль границ с Сербией, Румынией и Россией, план развертывания тридцати дивизий «эшелона А» против России и десяти дивизий «Минимальной Балканской группы» против Сербии, схема сосредоточения двенадцати резервных дивизий «эшелона Б», пропускная способность железных дорог и прочая, и прочая, и прочая. Все военные секреты империи были выданы русским за жалкие шестьдесят или сто тысяч крон! Однако вместо того, чтобы сообщить о катастрофе фон Гетцендорфу, Конраду, Фердинанду или императору, вы и ваши сообщники уничтожаете почти все улики, оставив лишь самую малость, вследствие чего по сей день первые лица Австро-Венгрии находятся в полном неведении о масштабах случившегося. Укрепрайоны не перестраиваются, военные планы развертывания войск не меняются, дислокация частей остается прежней. А ведь за тринадцать прошедших месяцев можно было сделать немало.
Бловиц почувствовал себя нехорошо. Всего того, что говорил ему Пикарт о тайнах пражской квартиры Альфреда Редля, не было ни в одной газете. Даже фамилию слесаря и название его футбольной команды знает. Полковник налил себе воды.
— Ваши слова бездоказательны, — хрипло произнес он. — Не знаю, кто вам все это рассказал, но повторяю: вы ничего не сможете доказать.
— А я и не собираюсь ничего доказывать, — ответил Нижегородский, продолжая с помощью очков считывать видеоинформацию, предоставленную ему Каратаевым. — Это не входит в мои обязанности, ведь я всего лишь сборщик. Доказывать при необходимости будут другие. А может быть, и не будут, все зависит от вас.
— От меня?
— Именно. Мне надоело торчать в вашей богадельне. Здесь плохо кормят и полно клопов.
Страх Бловица сменился ненавистью. Сомнений не оставалось — перед ним русский шпион. Оттого он так и осведомлен по делу полковника Редля. Вероятно, сам же с ним и работал.
— Не нужно брать меня на пушку, господин шпион, — угрожающе произнес тайный советник. — Не забывайте, что вы в тюрьме и в полной моей власти.
— А как насчет «Зеленого дома»? — артистично зевнув, изрек Вадим. — Имеются фотографии…
Леопольд Бловиц оцепенел. «Зеленый дом» был самым фешенебельным борделем Европы, созданным в конце прошлого века по инициативе шефа прусской контрразведки Вильгельма Штибера. В стены этого заведения завлекались дипломаты, министры, высокопоставленные чиновники как Германии, так и других стран. Что говорить, если среди клиентов «Дома» оказались даже некоторые члены императорской семьи. Впоследствии — при нацистах — достойным наследником этого вертепа должен был стать знаменитый «Салон мадам Кити».
Новичок, попадая в «Зеленый дом» впервые, не сразу понимал, что это за учреждение. Если потенциальный клиент слыл человеком строгих правил, к нему и относились соответственным образом. Долгое время все было пристойно: пара необыкновенно интеллектуальных красавиц, молодой промышленник, пожилой господин чрезвычайно благородной наружности, карты, неспешная политическая беседа. Одним словом, атмосфера закрытого аристократического клуба, каких в Берлине немало. И только через неделю, а если потребуется, то и через месяц пойманный в сети осознавал, что к чему. Но он мог еще очень долго не догадываться, что пойман намеренно, а мог не почувствовать этого вообще никогда, ведь большая часть клиентуры Штибера комплектовалась по его указанию на всякий случай. Авось понадобится.
Зато потом, когда моральные устои новичка постепенно (а чаще очень быстро) ослабевали, или когда он понимал, что попался и пути назад нет, он имел право на все, что только могла нарисовать ему его безудержная фантазия. Ограничений не существовало. От легкой любовной эротики до оргий с цепями, наркотиками и гомосексуальными извращениями. И все под прицелом тайных фотообъективов и под беззвучное жужжание фонографов, после чего для некоторых наступал черный день сделки с сатаной, когда они ставили подписи под компрометирующими их документами. Очень многие, попав на крючок Вильгельма Штибера, висели на нем годами, а будучи выжатыми словно лимон и потому уже бесполезными для «короля шпионов» (слова восхищенного Фридриха Вильгельма), они упрашивали его не прогонять их из «Дома», а позволить ходить туда и дальше. И некоторым разрешали, кому из жалости, кому за прошлые заслуги.
В начале века Леопольд Бловиц три года проработал в Берлине помощником военного атташе Австро-Венгрии. Уже тогда он занимался разведкой, шпионя против Германии. С середины XIX века и по сей день взаимный шпионаж между будущими союзниками не прекращался ни на секунду. После 1866 года Бисмарк несколько раз вынашивал планы новой войны против Австрии, а когда этих планов не было, разведданные продолжали собираться хотя бы потому, что в этой стране всегда существовала разветвленная сеть германской агентуры. Не сидеть же ей без дела.
Переехав в Берлин весной, к лету Бловиц оказался в числе завсегдатаев «Зеленого дома». Самого Штибера уже не было, но его секс-служба исправно работала и своевременно финансировалась. Однажды Бловица остановили прямо на улице, усадили в автомобиль и отвезли куда-то за город. Прямо в лесопарке ему показали две фотографии. На первой он был в щегольском мундире военного дипломата при орденах и шпаге с бокалом игристого в руке. Это был фуршет по случаю дня рождения кайзера. На второй фотографии он валялся в роскошной кровати голышом, липкий от шампанского и губной помады, а в его мундире (правда, без штанов) перед фотокамерой позировала голая мадам пышных форм. Еще одна голая парочка — мужчина и женщина — возлежали тут же. В мужчине легко угадывался известный венским спецслужбам шпион и перебежчик — капитан Роль. Этот последний был одной из жертв Казани. Русские охотно допускали на свою территорию (причем почему-то именно в Казань) офицеров австрийской контрразведки. Там их без лишних придумок и особых расходов просто-напросто спаивали, вводили в долги и перевербовывали. Некоторых, впрочем, удавалось подловить на каком-либо личном пороке, например, на склонности к гомосексуализму. Полковник Редль, кстати, был как раз из этого числа.
Увидав фотографии, Бловиц хотел сперва застрелиться, но его отговорили. Ему мягко объяснили, что в этом случае фотографии (а это далеко не все) тут же будут отправлены в Вену семье и начальству. Если же он не станет пороть горячку, то имеет хороший шанс дожить до старости и умереть в чине корпусного генерала.
— Сколько шпионов в год разоблачают у вас и у нас? — спросил его небрежно одетый человек в пенсне с затемненными стеклами и сам тут же ответил: — Одного-двоих, не более. А перевербован каждый третий. Так что не делайте глупостей, а спокойненько безобразничайте дальше и наслаждайтесь жизнью. Даст бог, никто ничего не узнает.