Впрочем, сами по себе намеки на Копье его не волновали. Эта тема уже давно закрыта, как потерявшая всякую актуальность. Задуманная когда-то комбинация не была осуществлена по разным причинам. Кое-кого из причастных к ней людей, включая профессора Мангуса, пришлось убрать. Не было уже и замка Вевельсбург, развалины которого еще в первых числах апреля оказались в руках 9-й американской армии. Грандиозная мечта о строительстве «Ватикана СС», которое планировалось завершить к 1965 году, так и осталась на бумаге и в макетах,
Однако каков будет следующий шаг этого игрока? Что он знает еще? От всего этого у Гиммлера разболелась голова.
Он медленно снял телефонную трубку и попросил соединить его с гросс-адмиралом. Гиммлер предложил Деницу встречу и, когда намекнул, что речь пойдет о «Морском уже», услышал в ответ следующее: никакого отряда подводных лодок с таким названием уже не существует. Вчера на ночном совещании Дениц лично поставил перед фюрером вопрос о расформировании этой флотилии и распределении всех входящих в нее лодок по оставшимся дивизионам. Им предстояло в ближайшие дни выйти в море для выполнения индивидуальных боевых заданий, Гитлер поддержал это предложение, так что тема закрыта.
По-видимому, это была правда. Дениц и те, кто стоял за ним, поняли, что разоблачены, и поспешно уничтожают следы. Но все ли лодки будут отданы в действующий флот? Утаить парочку субмарин от фюрера не составляло особого труда. Сейчас, когда восточный берег Одерского фронта как кровью наливался войсками Жукова и Конева, грозя прорваться в ближайшие дни, Гитлера мало заботил флот. Он уже несколько раз порывался пустить крейсера на металл для танков, а их моряками пополнить пехоту сухопутных дивизий.
Явно ослаб его интерес и к подводным силам. Он готовился дать решительный бой на подступах к Берлину, а лодки для этого не нужны.
Гиммлер вызвал Мюллера и приказал ему немедленно отозвать в Берлин Крайновски.
— Он исчез, рейхсфюрер.
— То есть как исчез?
— Вчера под именем некоего Рихарда Краузе, работника Красного Креста, он купил билет на поезд, следующий в Копенгаген.
— Что?! Откуда это известно?
— Я разговаривал с одним из его сотрудников, которому как раз было поручено подготовить документы.
Гиммлер никогда не выходил из себя и не повышал голоса на подчиненных. Но по вздувшимся на его лбу венам и задрожавшей нижней губе было ясно, что сейчас он находится в состоянии крайней степени возбуждения, близкого не столько к гневу, сколько к испугу.
— Уничтожить, — почти прошептал он, вперившись взором в глаза шефа гестапо, — немедленно найти и уничтожить!
— Может быть, привезти его сюда и…
— Никакого расследования! Никаких контактов наших сотрудников с ним! Если он уже в Швеции, найти там и ликвидировать, как предателя, вина которого не вызывает сомнения. Вам всё понятно?
В соответствии с приказом Деница о расформировании «Морского ужа» его четыре подводные лодки спешно отправили на дооснащение. Все восемь экипажей сошли на берег и были частично расформированы. Две оставшиеся лодки, на которых уже установили десятки непонятных ящиков, полностью заправили горючим, заполнили консервированными продуктами питания, пресной водой, кое-какой амуницией и вывели в море. Два экипажа по семь человек каждый повели их под водой на северо-восток в сторону острова Лоланн. Их сопровождал старый миноуловитель. В заданной точке обе лодки аккуратно положили на грунт на глубине шестидесяти метров, после чего мини-экипажи покинули их через торпедные аппараты и были подобраны судном сопровождения. На обратном пути миноуловитель подорвался на мине, и все, кто был на его борту, бесследно исчезли.
Войдя в просторный номер гостиницы «Берлин», Крайновски бросил портфель на широкую кровать, снял черные очки и подошел к одному из двух больших окон. Он отдернул штору, и отсюда, с четвертого этажа, перед ним открылась вся городская панорама. Вдали, за крышами острова Амагер, виднелось море. Каких-нибудь двадцать километров водной глади пролива, и нейтральная Швеция. Слева Крайновски заметил высокую башню с часами и машинально сверил время — без пяти минут двенадцать.
В этот момент в комнату вошли. Он обернулся. Их было трое, в одинаковых плащах и шляпах. Один бесцеремонно подошел к телефону возле кровати и снял трубку.
— Рихард Краузе? — вопросительно посмотрел он на стоявшего у окна человека со шрамами на лице.
— Да.
— Он же оберштурмбаннфюрер СС Эрнст Крайновски?
— А вы кто такие? — рявкнул разоблаченный работник Красного Креста. — Что-то вас слишком много.
Человек с телефонной трубкой в руке повернулся к своим товарищам и слегка кивнул. Те быстро подошли к стоявшему у окна и, схватив его, повалили на находившуюся рядом кровать. Один из нападавших прижал к лицу жертвы платок. Через несколько секунд дерганье и рычание прекратились. Они аккуратно уложили грузное тело затихшего Крайновски поверх голубого покрывала, и второй вынул из внутреннего кармана плаща небольшой пластмассовый пенал. Достав из него маленький шприц с насаженной иглой, он повернул голову лежавшего на кровати набок и склонился над его левым ухом. Когда тонкая игла погрузилась далеко в ушную раковину, он надавил на шток.
Пронаблюдав за всем этим, тот, что продолжал держать в руке телефонную трубку, набрал номер и что-то коротко сказал. Затем он обшарил карманы приезжего. В это время над городом поплыл протяжный колокольный звон. Часы на башне замка Шарлоттенборг, в котором вот уже почти двести лет располагалась Академия художеств Дании, начали не спеша отбивать двенадцать полуденных ударов.
Трое переглянулись, забрали портфель, задернули шторы и тихо вышли, заперев за собой дверь на ключ.
Утро следующего дня, как и ожидал Ротманн, сразу началось с суматохи. Бесконечные звонки, появление каких-то людей со всевозможными предписаниями. Из Киля приехали трое в штатском и вплотную принялись за розыски их пропавшего сотрудника Густава. Они забрали ничего не понимающего Термана и повезли на Несторштрассе, 14, куда, по его словам, он два дня назад доставил агента. Там сразу выяснилось, что по меньшей мере недели две в конспиративной квартире № 6 никто не жил. Туалетом не пользовались, полотенца в ванной чистые и сухие, холодильник отключен, и кровать аккуратно заправлена. Один из проверяющих, лично знакомый с Густавом, не мог допустить и мысли, что после этого типа не остался беспорядок и куча пустых бутылок. Беднягу Термана, продолжавшего тупо стоять на своем, спровадили в подвал и заперли там до поры.
Ближе к вечеру сидевший в кабинете начальника Ротманн вынужден был снять трубку часто затрезвонившего телефона.
— Ротманн?
— Да, группенфюрер, — узнал он голос своего берлинского шефа.
— Узнаете начальство? Это хорошо. Вот что, Ротманн, завтра к вам приедет штандартенфюрер Рюбенах. Он будет разбираться в вашем гадючнике. Впрочем, к вам лично у меня нет претензий, и до прибытия Рюбенаха вы остаетесь там за старшего. Но, кроме этого, у меня для вас важное поручение.