— Четыре дня, — ответил пленный. — Я не знаю, куда меня везут. А куда едет эта машина?
— Тоже не скажу. Меня подбросят до шоссе, а там я выйду, — ответил Мартин. — Ты откуда сам-то? Где твой дом?
— Я из Соединенных Штатов.
— Я понимаю, что не из России. Из Нью-Йорка?
Негр мотнул головой.
— Из Луизианы. С самого юга.
— Горы там у вас есть?
— У нас Миссисипи, — произнес пленный так, словно при наличии поблизости этой реки разговор о каких-то там горах просто неуместен.
У Мартина в голове сразу возникла картинка из зачитанной до дыр в детстве книги Гек Финн и негр Джим плывут на плоту по ночной Миссисипи.
— Тебя случайно не Джимом зовут? — спросил он и тоже широко улыбнулся.
— Нет, — еще более оживился пленный, — я Джефри Льюис, мастер-сержант.
— А ты плавал по вашей Миссисипи на плоту, как Гек Финн со своим другом Джимом?
Американец догадался, о каких персонажах идет речь, и еще шире показал свои белые зубы.
— Я плавал по ней на пароходе. Почти на таком же, с каким они однажды чуть не столкнулись. Я два лета подрабатывал кочегаром, чтобы учиться в Нью-Орлеане.
— Простите, что перебиваю вас, — неожиданно в их разговор вплелась немецкая речь, — но, судя по всему, вы хорошо владеете английским?
К Мартину обращался человек, сидевший по правую руку от солдата-конвоира. Он действительно оказался военным чиновником, представившись штабсоберинспектором Ривелем.
— Во всяком случае, он меня понимает, — кивнул Мартин в сторону пленного.
— Вот и отлично! — обрадовался тучный интендант и наклонился в сторону Мартина. — Выручай, друг, — он прищурился, разглядывая погоны офицера, — нужен переводчик, лейтенант. Просто позарез!
— Поговорить с этим, что ли?
— Да нет. Этого везет майор, и мне до него нет дела. Нужно заехать ко мне в Хоккенхейм. Буквально на час. А потом я договорюсь с машиной, и тебя подбросят. Тебе куда вообще-то нужно?
— В Грабен.
— Отпуск?
— Нет, по службе.
— Тем более! Служба не убежит. Ну так как, лейтенант? Тебя как зовут?
— Вангер. — Мартин прикидывал в уме, принять ли предложение чиновника. — Оберлейтенант Мартин Вангер.
— Прости, Мартин, не разглядел твою звездочку. Понимаешь, свалилась на меня целая кипа бумаг. Наши захватили в Бельгии американский склад и вместе с барахлом ихнюю документацию. Целый чемодан! Какие-то списки, накладные, частные письма. Помоги разобраться, что в печку, а что отправить в штаб армии. А я уж тебя и накормлю, и транспорт раздобуду!
— У вас что, нет там переводчика?
Мартин решил немного покочевряжиться. Он снял кепи и полез в карман кителя за расческой. Шарф на его шее несколько сдвинулся в сторону, и под ним блеснул серебряной рамкой крест.
— О, да вы герой! — заметил «рыцаря» близорукий интендант и перешел на «вы». — Понимаете, нашего переводчика на днях забрали и увезли. Я съездил к соседям, но и там такая же история. У нас, конечно, найдется дара человек, чтобы кое-как допросить янки или англичанина, но в документах им и за месяц не разобраться.
— Ладно, — согласился наконец Мартин, — но машина за вами.
То, на что Ривель отводил час, заняло втрое больше времени. Когда они с интендантом разбирали бумаги, к ним подключился какой-то оберлейтенант из разведки. Он внимательно слушал переводы Мартина и все пытался выяснить, нет ли в этом хламе ссылок на конкретные войсковые соединения противника, имена командиров и тому подобное. Кое-что он откладывал в свою папку и делал пометки в планшете «Исполнительный служака, — отметил про себя Мартин, — а может, тут у них что-то готовится?»
Когда ближе к вечеру Мартин, уложив в рюкзак бутылку коньяка и несколько банок консервов — презент благодарного штабсоберинспектора, — уже забирался в обещанный кубельваген, к нему подошли два человека и попросили следовать за ними. Мартин пытался протестовать, но настойчивость одного из них была непоколебимой. Пришлось подчиниться. Уходя, он увидел стоявшего поодаль Ривеля, который только виновато развел руками. Они сели в другую машину и поехали в обратную сторону — туда, куда Мартину не было нужно.
Через полчаса тряской дороги его привели в помещение какого-то штаба на окраине маленького городка, изучили документы, проверили подорожную, после чего один из присутствовавших здесь же людей в форме какого-то гражданского чиновника обратился к Мартину по-английски. Он задал обычные вопросы: как зовут, где служит, откуда родом Затем попросил по-английски же и поподробнее рассказать, за что он получил свой Рыцарский крест. «Уж не собираются ли они записать меня в переводчики»? — раздосадованно подумал Мартин.
— Видите ли, в чем дело, оберлейтенант, — вдруг обратился к нему сидевший над бумагами за столом и молчавший до того времени старший офицер в полевой форме СС, — ваше возвращение в часть на некоторое время задержится.
— Но…
— Дайте договорить. — Эсэсовец с диагональным дубовым листом в каждой петлице встал из-за стола. — Вам предстоит небольшая работа в западной группе войск. После ее выполнения вы вернетесь в свою дивизию на восток.
— Но…
— С вашим командованием уже договариваются, так что об этом не беспокойтесь. — Штандартенфюрер прошелся по комнате, затем вплотную приблизился к Мартину. — Вы собирались возвращаться через Мюнхен, не так ли? — Эсэсовец смотрел Мартину прямо в глаза, и тому стало не по себе. — Вы оттуда родом, и у вас наверняка было в запасе несколько дней?
Он снова стал прохаживаться по комнате, и все присутствующие молча следили за ним.
— Обычное дело, — продолжил штандартенфюрер, — договорились с командиром. Так все теперь делают. Давно не были дома? — тихо, но резко спросил он.
— С января сорок третьего
Мартин уже понял, что спорить бесполезно и что его незаконный отпуск накрылся медным тазом.
— У вас будет такая возможность, но чуть позже, — продолжил эсэсовец. — И на вполне законных основаниях. А сейчас вы будете откомандированы в Графенвер в распоряжение штаба тамошней танковой бригады.
— Там что, тоже понадобился переводчик?
— Вот именно.
Через три дня Мартин Вангер шел по Графенверу, который и городом-то можно было назвать с большой натяжкой. Так, городок, не особенно тронутый цивилизацией, в окружении припорошенных первым снегом полей и рощиц. Тихое место, куда еще не успели провести автобан, да где он и не особенно был нужен. Неужели через него тоже стальным катком прокатится фронт, близкое присутствие которого уже различало чуткое ухо горца?
Огромная центральная площадь представляла собой поляну, поросшую травой, размером в несколько футбольных полей. Она называлась Труппенюбунгсплац — площадь войсковых учений. До войны, еще со времен рейхсвера, здесь тренировались парашютисты и планеристы из местных летно-спортивных клубов.