На крыльце собора они встретили иеромонаха Геласия и князя Ухтомского. Занятые беседой оба белозерских князя только мельком взглянули на «изувеченного» бойца. Послушник протянул Геласию ключи. Но священник не взял их.
— Положи у алтаря, я возьму после, — попросил он Феофана.
— Что, свен, угодил в лисью ловушку? — пошутил над Лехой князь Никита Романович, — под ноги не грех смотреть.
— Да я случайно, случайно, — жалобно заскулил Рыбкин.
Пострадавшего занесли в храм и уложили на рогожи недалеко от князя Григория.
— Пусть отлежится, — решил Ибрагим-бей, — глядишь, страх отпустит, так и полегчает.
— Да я послежу за ним, послежу, — убеждал Ибрагима Витя, наблюдая искоса, как Феофан кладет ключи к алтарю.
— Не надо ли принести какого отвару? — заботливо поинтересовался послушник у Вити. Но вспомнив наставления Гарсиа, тот сразу отказался:
— Не стоит беспокоиться зря, мы тут сами как-нибудь…
— Бог поможет, — послушник осенил себя знамением и поспешил по своим делам. Ибрагим-бей тоже вышел из храма, присоединившись к Никите и Геласию.
Привстав с пола, Витя огляделся по сторонам и оценил обстановку. Раненых в храме было всего двое: князь Григорий Вадбольский и еще кто-то, прямо напротив Рыбкина. Все остальные покалеченные защитники монастыря находились в трапезной палате. Витя примеривался, как подобраться к алтарю, чтобы незаметно стянуть ключи, пока отец Геласий не хватился их.
В это время в зал вошли два монаха. Они намеревались перенести в трапезную второго, неизвестного соседа Рыбкина. Витя мгновенно рассчитал: чтобы подойти к ним, ему хочешь — не хочешь придется пройти мимо алтаря. А по пути… От волнения у него даже заныло под ложечкой. Он чувствовал, что второго шанса может и не представиться. Монахи наклонились над раненым, осторожно перекладывая его на носилки. Мужчина был довольно высокого роста и тяжел.
— Лежи смирно, — приказал Витя шепотом Рыбкину и вскочив, побежал к монахам.
— Я сейчас помогу! — крикнул он, подскочив к ним, и тут же схватился за одну из сторон носилок. — Кладите, кладите, я подержу.
Больше всего он боялся, что ключи, которые он беззвучно прихватил по пути с алтаря и спрятал под рубахой, звякнут при неловком движении или, того хуже, упадут. Но другого способа завладеть ими и спрятать, вынеся из храма, ему сейчас не виделось. Вместе с монахами он донес раненого до трапезной. Там бережно помог уложить его на лавку, даже принес чистую рубаху, чтобы перевязать рану. А затем тихонько вышел.
Осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто за ним не наблюдает, он, придерживая ключи, со всех ног побежал обратно к Свиточной башне. Запыхавшись и обливаясь маслянистым потом, упал на колени перед лазом под стеной и просунул в него ключи, присыпав их сверху землей, справедливо полагая, что даже когда хватятся ключей, в этом месте искать их станут в последнюю очередь — ведь Феофан лично принес их от башни, и это видели не только Ибрагим-бей и его татары, но и сам иеромонах Геласий, и даже князь Никита Ухтомский. Затем прислонившись к каменой стене спиной, стал размышлять дальше. Сколько у него оставалось времени? Точно он не знал. Внутренний голос, на который ему теперь только и оставалось полагаться, подсказывал, что около полутора часов. Но как бы там ни было, чем скорее он предпримет следующий шаг и полностью подготовит базу для выполнения задания, тем надежнее станет его собственное положение.
Следующим шагом Витя предполагал занять караульный пост на Свиточной башне вместо Макара. Тем самым он имел возможность наблюдать за сохранностью ключей и реально повлиять на ситуацию, даже если она пойдет вразрез с его планами. Это во-первых. Во-вторых, он оказывался на отшибе, когда хватятся ключей и начнут их искать, а главное, искать виновных. Поскольку сам он будет вне поля зрения, о нем не сразу вспомнят. И в-третьих, ему не надо будет ломать голову, как устранить посторонних, когда придет время отпереть двери и впустить Гарсиа и княгиню в крепость. В общем, со всех сторон выходило, что Макара надо отправить на отдых. Витя встал и, откашлявшись, снова вошел под аркообразный свод башни.
— Кто идет? Что надобно? — как и ожидал Растопченко, окликнул его хрипловатым голосом часовой.
— Да это я опять, — откликнулся Витя.
— А, ты, служивый, — узнал его Макар. — Ну как, вытащили твоего приятеля? Сильно покалечился?
— Да вытащили, слава Господу. Повредил немного руку да ногу, да испужался больше.
— Ну, знамо дело, — громко вздохнул Макар.
— А у тебя смена когда? — спросил Витя как бы невзначай. — Слышу я, подустал ты на посту своем.
— А у меня смены нет, — ответил ему Макар невесело. — Не хватает народу повсюду. Вот и охраняю всю эту стену, считай, в одиночку. Глаз уж четверо суток не смыкал.
— А ты сосни, я за тебя посижу, — сообразил сразу Витя, — часочка два-три.
— У тебя, что же, своей службы нет? — подозрительно спросил его кузнец.
— А меня как раз к тебе на подмогу послали, — нагло соврал осмелевший Витя. Куда уж теперь отступать. Время поджимает. — Я и у князя разрешения испросил.
— Не врешь ли? — усомнился еще раз Макар. Но видно, усталость одолевала его и он не мог устоять против соблазна даже недолгого отдыха. — Ну ладно, полезай сюда. Посидишь со мной рядом. Я посплю, а ты гляди в оба.
— Сейчас иду. — Витя резво взобрался по лестнице на верхний ярус. Уступив ему место у бойниц, в каждой из которой торчало по пищали, Макар стал объяснять, как лучше прицеливаться в таком дымище, чтобы не палить впустую, если что. Но Витя, делая очень внимательный вид, слушал его в пол-уха. Уж что-что, а стрелять он отсюда совсем не собирался. Наконец, свернувшись в углу, прямо на полу караульни, кузнец заснул. Витя, еще раз проанализировав все свои действия, решил, что звать Рыбкина ему теперь не стоит. Пусть лежит в соборе, отвлекает внимание. А заодно и за нос всех водит насчет него, Вити. Придется все здесь делать самому. И двери ворочать, и гостей дорогих встречать. И кстати, отвечать за базар потом, если вся затея Гарсиа окончится провалом. Об этом Витя как-то сразу не подумал. Но и сейчас расстраивать себя не стал. Он уже привык к мысли, что испанец не ошибается, и надеялся, что так же выйдет и в этот раз.
Дым быстро становился все гуще и гуще. В воздухе все резче пахло серой и угарным газом. Над Святыми вратами снова роем засвистели горящие стрелы. Все оставшиеся в строю защитники монастыря устремились на стены к главным воротам крепости. Наверное, там внизу кто-то появился, так как Витя услышал, как заработали деревянные катки, которые обычно спускались со стен на неприятеля. «Ну, теперь им точно будет не до ключей и не до меня, — подумал Витя с облегчением, — только бы с моей стороны чего не вышло».
Растопченко тревожно выглянул из своей караульни и посмотрел по сторонам. Над озером по-прежнему клубился тяжелый бурый туман. Похоже, все вокруг было спокойно, штурма ничто не предвещало. Приглядевшись, он увидел за холмами дыма быстро промелькнувшие судовые мачты. «Галера! — взволнованно ударило у Вити в голове. — Они приближаются! Началось!»