Перед закатом расположились лагерем. Наши ребята и трое матросов, которые несли больного, отстали не менее чем на полчаса. Они в изнеможении доплелись до лагеря и свалились, не в силах даже доползти до бочонка с водой.
Однако попить вдоволь никому не дали. Оллнат строго следил за расходом воды. И с едой тоже было скудно. Но делать нечего, с этим приходилось мириться, иначе всем смерть.
Когда ребята подкрепились и отдохнули малость, Гардан сказал:
– Дело плохо, Петька. Не дойти мне даже с тобой.
– Почему это не дойти? Сегодня ведь дошли, дойдем и завтра. И брось говорить такое. Крепись. Нога ведь с каждым днем будет подживать.
– Ты послушай, что говорят матросы.
– Я не вслушивался. Да и устал я слишком, чтобы слушать их байки.
– Нет, Петька, не байки. Некоторые недовольны, что мы задерживаем их движение. Да и воды на нас тратить не очень-то хотят, а толку с нас, как с козла молока, так, кажется, у вас говорится.
– Да что ты говоришь, Гарданка! Не может того быть. Никогда не поверю в такое.
– Поживем – увидим. Однако это нельзя со счетов скидывать.
– Во всяком случае, я тебя не покину! В этом-то ты не сомневаешься? Говори честно, Гарданка.
– Там видно будет, Петька. Нечего загадывать далеко.
– Удивительно ты говоришь!
На следующий день ребята с трудом поднялись. Все мышцы болели и ныли. Гардан позвал Петьку и прошептал ему на ухо:
– Петя, постарайся прихватить флягу с водой. Хорошо бы хранить ее при себе. На всякий случай. Да и еды побольше припасти не помешает.
– Да как такое сделать? Капитан следит за всем этим.
– Хорошо бы удалось, но раз так, то и делать нечего.
Опять потянулись медленные мили пути. Слева синел океан, а справа простиралась голая, несколько всхолмленная равнина, опаленная солнцем.
Опять моряки растянулись в соответствии со своими силами. Гардан с Петькой и на этот раз плелись позади, но еще дальше двигались матросы с больным. Его несли уже другие. Вчерашние наотрез отказались второй день подряд тащить тяжелое тело.
Сделав за день три привала и выпив на каждом по несколько глотков воды, матросы разбили на ночь лагерь в ущелье с пологими стенами, возвышавшимися футов на пятьдесят по обе стороны.
На этот раз люди прошли меньше, а устали больше. Отставшие появились почти через час, когда уже стемнело и виден был огонь костра.
Немного отдохнув, Гардан сказал:
– Сегодня обязательно надо добыть воды и еды. Больше одного дня нас не потерпят, Петя. Это я тебе точно говорю. Знаю, что так почти все думают. Этим займусь я, а ты сторожить будешь.
– Чего сторожить-то? Кругом никого нет.
– Сторожить спящих. Как бы кто не заметил. Я сейчас посплю, а под утро встану и попробую.
– Как же ты проснешься? При такой усталости никто не проснется по своей воле. Может, попросить кого?
– Дурость это, Петька! Сразу поймут неладное. Ладно, ложись спать. Отдыхать надо получше.
Ночь тихо шелестела сухой травой и мерцанием огромных звезд. С запада глухо доносилось ворчание океана. Было прохладно, но безветренно.
Петька завернулся в одеяло, поправил мушкет под рукой, положил на пучок травы голову и приготовился спать. Но сон не шел. Мысли одна за другой проносились в его возбужденном мозгу. Он стал злиться, но это не помогло, вслушивался в ночные звуки и не мог представить, как далеко он оказался от своих родных мест. Просто дух захватывало от такого. Как там отец? Жив ли? И опять вспомнился Фомка, друг закадычный и далекий. Вот бы и он сейчас с нами оказался. Но пусть лучше в родных местах околачивается. Так оно сподручнее и удобнее. Привычно.
Все же сон сморил парня, но тут же его разбудил осторожный шепот Гардана, который слегка тряс его за плечо:
– Пора, Петька. Проснись. Я поползу, а ты гляди. Дашь знак, коли кто проснется.
– А охрана как же? – спросил в волнении Петька.
– Спит, – коротко ответил Гардан и пополз к куче вещей, что возвышалась у костра. Тот догорел, и слабый дымок едва поднимался вверх.
С океана наползал туман. Его клубы стелились по песчаному косогору, постепенно заволакивая все вокруг. Стало холодно, и Петька задрожал всем телом, но совсем по другой причине.
Он дрожал от страха до тех пор, пока не появился Гардан. Тот волочил за собой большую флягу и что-то завернутое в тряпицу, тяжело дышал и утирался рукой.
– Сработал! – прошептал он удовлетворенно. – Теперь спрятать надо.
– Где же можно спрятать? – с недоумением спросил Петька.
– Пойди вперед, шагов на триста. Там и закопай в песок, да приметить не забудь, а то пропадет и оно, и мы. Когда пойдем, то сразу же отстанем и тогда откопаем. Никто и не заметит. Понял?
– Ага, понял.
– Гони, да побыстрее, а то скоро и рассвет может начаться. Да возвращайся скорее, и кругом, чтоб, значит, не заметили. Гони!
Петька взял флягу и сверток, отполз назад и, когда туман накрыл лагерь, бросился бежать вперед, часто оглядываясь. Но видеть ничего не мог. Он взобрался по косогору и стал отсчитывать шаги. Досчитав до трехсот, он остановился и огляделся. Кругом было темно и голо. Он выбрал приметный угловатый камень, торчавший на фут из песчаного грунта, и раскопал возле него ямку в песке. Зарыл туда припас и опять оглядел окрестность, запоминая. Привалил дополнительно схоронку камнем и побежал назад.
– Ну как, запомнил место? – спросил Гардан, когда друг вернулся.
– Запомнил. А стража не просыпалась?
– Кто-то ворочался и бормотал, да в тумане ничего не было видно. Теперь спать ложимся, а то вставать скоро. Быстрей!
Сон тут же свалил ребят, но казалось, что они проспали всего минуту, когда все в лагере проснулись и зашевелились, готовясь в путь. Солнце еще не всходило, но восток уже порозовел.
Оллнат раздавал воду, тщательно отмеряя порции. Еду варили с вечера, и теперь каждый получил по лепешке и по ложке вареных бобов.
Гардан свои бобы есть не стал и на немой вопрос друга ответил:
– Я ночью наелся, а этим днем перекусим, вместе.
Оллнат приказал всем построиться возле него. Матросы столпились в ожидании важного сообщения. Капитан оглядел всех подозрительным взглядом и сказал злобным голосом:
– Ребята, воды осталось несколько галлонов. Я вам раздал по полпинты. Теперь до вечера не ждите ничего. А вечером получите пинту на троих. В бочонках что-то мало осталось влаги, так что терпите, и я с вами, конечно. И следите друг за другом. Возможно, кто-то позарится на общее добро. Всем все ясно? А теперь в путь, пока жара не сморила окончательно.
– Слышал? – прошептал Гардан на ухо другу. – Подозревает он что-то, теперь трудно будет украсть. Так что гляди в оба, Петя.