— Может, аккумулятор сел? Прием.
— Нет, исключено. Его хватит на неделю работы. Кроме того, как мы поняли, его рация на приеме. Но не это самое неприятное. Патрик отправился узнать, в чем дело, и вернулся ни с чем. Люк захлопнут. Повторяю, люк захлопнут. Мы не сможем вернуться. Прием.
— Бог ты мой! Кому понадобилось его закрывать? Это же безумие. Патрик точно видел, что люк закрыт?
— Видел, видел. Он даже попытался приподнять плиту. Сквозь щель сочилась по каплям кровь. Свежая.
Возникла короткая пауза, Ханна даже подумала, что Малкольм прервал связь, но тут вновь послышался его голос. Он говорил негромко и раздельно:
— Ханна! Я не знаю, что там произошло, но мне кажется, вашей группе лучше вернуться. И как можно скорее.
До нее донеслось надсадное дыхание, будто непродолжительный разговор до смерти утомил главного оператора.
— Как ты сам? — поинтересовалась Ханна.
— Возвращайтесь как можно быстрее. Здесь многое произошло. Чудеса, понимаешь? Самые настоящие чудеса. Мы слышим пение. Чудесное пение. Это Медуза. Прости, мне нужно идти к ней. Надеюсь, скоро увидимся. Конец связи.
Щелчок, и связь прервалась.
— Малкольм! Ответь мне, Малкольм!
Ханна несколько раз нажала на кнопку передачи, но рация безмолвствовала. Она раздраженно швырнула аппарат в висевшую на плече сумку.
— Вот же недоносок! Григорий, Абду! Просыпайтесь! Мы возвращаемся! Вы слышите? Поднимайтесь!
В подтверждение сказанному она легонько пнула обоих носками ботинок. Абду проснулся сразу же.
Что до Григория, тот, блаженно зевнув, потянулся:
— Что такое? Я спал, что ли?
— Спал и пропустил очень любопытный разговор, — сообщила ему Ханна. — Я только что говорила с Малкольмом. Странные вещи он мне рассказал. По-моему, он набрался.
— Вот уж не удивлюсь. Что он молол?
Ханна нахмурилась:
— Во всяком случае, ничего веселого. По правде говоря, я думаю, он трезв как стеклышко. Не знаю, что там у них, но у меня отчего-то душа не на месте. Я все объясню по дороге.
— По дороге куда? Мы что, возвращаемся? Не осмотрев все как следует?
— Мы и так уже все осмотрели и облазали, мне кажется…
Ханна не успела договорить, потому что в этот момент кто-то ввалился в помещение через узкий лаз. Глаза Ханны расширились в ужасе, когда она рассмотрела нежданного визитера. Резко повернувшись, Григорий невольно схватился за винтовку.
— Кого там несет нелегкая?
И поднял оружие, положив палец на спусковой крючок. Но едва незнакомец оказался внутри, как тут же грузно осел на каменный пол.
Ханна прижала руки ко рту.
— Крис?! Ты? Григорий, да опусти ты оружие!
Подбежав к безжизненно застывшему на полу Крису, она едва поверила глазам. Неужели это и вправду он?
Лицо лежавшего у ее ног человека было до неузнаваемости перемазано кровью. Кожа на руках свисала клочьями, одежда порвана в нескольких местах и почернела от копоти или неизвестно чего. Но стоило ему раскрыть глаза, как Ханна убедилась, что это на самом деле скаут Стромберга. В глазах его был тот же блеск, что и в первый день их встречи.
— Крис, что произошло? — прошептала она.
Шевеля губами, он протянул руку к фляжке с водой.
— Григорий, скорее дай ему попить, скорее!
Грек, положив винтовку, подал флягу с водой. Пересохшие губы Криса словно впитали влагу. Он опустошил почти всю флягу, после чего с трудом уселся.
— Слава Богу… — простонал он. — Я уже думал — все, конец… Не доберусь до вас.
Подошел Абду и положил ему на разгоряченный лоб гри-гри.
— Расскажи нам, что случилось.
Взор Криса рассеянно блуждал по каменным стенам, казалось, он с трудом припоминает случившееся.
— Произошла стычка. Альберт, он… я даже не знаю, жив ли он. Скорее всего нет. Когда плита стала закрываться, я… едва увернулся, чудом успел проскочить. Потом я… бежал, бежал, бежал. Я знал, что вы собрались изучить этот ход, вот и шел к нему.
Ханна невольно взглянула на босые ноги Криса и содрогнулась. Подошвы представляли собой корку из запекшейся крови.
— Я… я хотел найти тебя, Ханна. Я должен был предостеречь тебя…
— От чего? От чего ты хотел предостеречь?
— От Медузы и камня. Альберт, он работал на других, еще на одну группу конкурентов. Как и я. — Крис криво улыбнулся. — Ты удивлена? Я вот нисколько. Этот камень — слишком ценная штуковина, чтобы вокруг него не разгорелись такие страсти. А что касается Альберта, тут и я удивился. Никогда бы не подумал… Я… своими глазами видел, как он сообщил обо всем Дюрану по рации.
— Полковнику Дюрану?
— Ага. Именно он руководил нападением на наш лагерь. Я с самого начала почувствовал, что от этого человека веет недобрым. А сейчас он направляется сюда.
— Что ты несешь? Альберт — шпион? Чушь, ерунда, я этому не верю.
— Понимаю тебя. Нелегко поверить мне. Тем более после всего, что произошло. Но ты уж поверь, пожалуйста. Все именно так и есть.
Крис смотрел ей прямо в глаза, и взгляд его не мог обмануть.
— Альберт — тоже скаут, только он куда опытнее меня в этих делах. Он-то хорошо знал, что мы искали тут, он мне рассказал. Ханна, эта штука на самом деле очень опасна. Ты должна вернуться и все объяснить Малкольму и остальным. Если только еще не поздно…
Крис умолк. Ханна тяжело вздохнула. Она не сомневалась, что Крис не лжет.
— Ладно, — кивнула она. — Я верю тебе. Но мне необходимо еще кое-что знать. Ты ведь его убил?
Крис обожженной рукой дотронулся до плеча Ханны.
— Он собрался меня прикончить. Пристрелить. Я попытался бежать, а он… В общем, это была самооборона, Ханна. Хочешь — верь, хочешь — нет.
Договорив последнюю фразу, он без сил упал на спину.
Встав, Ханна обернулась к Григорию и Абду:
— Абду, останься и присмотри за ним. Промой ему раны. Посмотри в сумках, у нас там должна быть противоожоговая мазь. Перевяжи и дай ему поесть. Он без сил. А мы с Григорием возвращаемся в лагерь, надо посмотреть, как там дела. Ты ведь слышал, что Крис рассказал о камне. Это совпадает с моими опасениями. Короче говоря, пока, и будь тут повнимательнее.
— А если вы не вернетесь?
Ханна увидела, как глаза Абду встревоженно блеснули в полумраке.
— Не беспокойся ни о чем. Там, — Ханна показала на потолок пещеры, — там есть выход. Вот только я не знаю, как его открыть. Мне кажется, он открывается при помощи извлекаемых из скульптуры звуков. Надо постучать по этим щупальцам. Когда вернемся, займемся этим вплотную. Все, пошли, Григорий.