– Она меня не привлекает, – холодно обронил Дэн.
– Тебе что, детей с ней крестить? – вступил в разговор Серега, мой давний поклонник. – Для дела надо ее окрутить. Будь сознательнее.
– Вот сам ее и окручивай.
– Дэн, да что ты ломаешься как малый ребенок, ё-моё? На нас с Серегой она не клюнет!
– Да она и на меня не клюет! Я уж к ней и так и эдак…
– Будь настойчивее! Девушки настойчивость уважают!
– Да вы меня что, не слышите? Ведьма она! Она же нас как курят передушит…
На мгновение воцарилась тишина, после чего Витька скучным голосом сказал:
– Денис, я тебя не пойму. Ты свою любимую девушку выручаешь, а мы тебе помогаем, или не так?
– Ты что, хочешь сказать что я трус?
– А что, не так?!
– Хватит! – решительно сказал Серега. – Еще подеритесь тут.
– Мужики, я хочу сказать, что надо здраво подойти к делу, а ты, Витька, все по-гусарски решить хочешь, с наскока. Надо план!
– Да заколебал ты с планом! Действовать надо!
– Ну действуй, раз такой смелый!
– А ты не смелый, да?
– Вам что, подраться так охота? – снова вступил Серега. – Витька, перестань. Денис дело говорит, надо прикинуть план.
– Так мы же договорились, что он к ней подберется поближе, да и…
– Черт, – в сердцах сказал Дэн. – Ты меня вообще слышишь, или только себя? Я тебе который раз говорю – мне к ней не подобраться! Она меня уже поняла! А вот допустим Серый или ты – могли бы попытаться.
– На верную смерть посылаешь, да?
– Ну ты же не трус, – ехидно ответил Дэн. – Я же смог это сделать, чего бы и тебе не повторить?
– Знаете что, – задумчиво сказал Серега. – Мне непонятно, отчего вы отца не потрясете? Не свет же клином на ней сошелся.
– Ты его еще найди, – хмыкнул Витька. – Лично я не смог. Неуловимая личность.
– Надо найти! – решительно сказал Серега. – Чует мое сердце, он мно-ого интересного может сказать.
– Я думал уже об этом, – согласился Дэн.
– Вот и давайте договоримся, – подвел черту Витька. – Я лямур-тужур, а вы давайте отче ищите да крутите. Дэн, лямуры профинансируй. На первое время – пару соток баксов хватит, а там поглядим.
– А, да, конечно.
– Ну тогда все. Расходимся, друг друга не знаем.
– Созвонимся.
Я сидела под сосной, сухие иголки и веточки нещадно кололись через платье, а я глядела вверх, туда, где на безмятежном голубом небе плыл кусочек перистого облачка.
У Христа было двенадцать друзей, и лишь один его предал. У меня же ближе этих троих – только Мульти да Нелька. И вот, из пятерых трое меня предали. Печальная пропорция.
– Господи, благослови, – шептала я, сухими глазами глядя на облачко в немыслимой выси. – Благослови, Отче. Ибо это сильнее, нежели я могу перенести…
«Дура, да это не про тебя они говорили!», – очень решительно сказал внутренний голос. Слишком решительно.
«Я так и поняла, что про принцессу Диану», – усмехнулась я.
«Да нет же! – все с тем же наигранным апломбом продолжал он. – Это они про ту ведьму, которую ты в плен взяла! Не про тебя! Не про тебя!»
«Спасибо, – с внезапной благодарностью сказала я ему. – Спасибо, что пытаешься утешить».
Он смущенно заткнулся.
Лора сочувствующе лизнула меня в щеку, я посмотрела на нее и сказала:
– У меня выхода нет, Лора. Я устала барахтаться. Устала от предательств. Все. Ухожу в монастырь. Надо решить с имуществом. Что—то матери отдам, а большая часть пойдет на монастырь. И нет проблем. Мальчики мои от меня отстанут, да и нет им хода в обитель, а ведьма меня там тронуть не посмеет.
Лора вздохнула и лизнула мою коленку.
– Пошли, – я встала и не оборачиваясь зашагала из леса.
Я никогда не находила привлекательной монастырскую жизнь. Скудное питание, отсутствие Интернета и книг делало ее просто ужасной.
Однако теперь я вспомнила, как старая монахиня мне однажды говорила, что просто так не идут в монастырь. Должно произойти что—то, чтобы жизнь мирская стала немила. Чтобы тихая монастырская жизнь в труде и молитве вдруг стала казаться единственно верной.
Так вот у меня это только что произошло. Люди, которых я любила, и в которых была уверена – меня предали. Мать с отцом? Эх. У нас проблемная семья, и вряд ли они расстроятся из-за того, что я переселюсь в монастырь. Я обеспечу их, это само собой. Но вот горевать из-за моего решения они не станут. Мультик с Нелькой… Я их люблю. Но боль от предательства других – это не пересилит.
Я не могу бороться со своими друзьями. Серега, Витька – сколько всего нами пережито вместе, и наказать их – что себя высечь.
А Дэн… Дэна к тому же хранит моя любовь и мои слезы, которые я подмешала в талисман.
И этого мне – не превозмочь.
Эту ограду мне не обойти, и поднять руку на него я просто не смогу.
Да и не хочу.
По дороге домой я не плакала. Я холодно и рационально обдумывала организацию ухода в монастырь.
А около ворот в мой двор меня ждал сюрприз.
Дед Миня сидел под деревом на газетке и зорко смотрел по сторонам. Завидев мою машину, он вскочил, засуетился, бросился наперерез, дабы я не успела въехать во двор, куда ему хода нет.
Притормозив, я высунулась в окно.
– Дед, какими судьбами?
– Машка, дочка, выручай, – заголосил он. – Беда у меня!
– А что такое?
– Клавка моя ить пропала, – затараторил дед. – И в доме чужие люди живут. Я, почитай, полмесяца домой не совался, прихожу – а там детина дверь открывает и меня гонит, говорит, мол, делов не знаю, хату законно купил, вали отсюда, пока не накостылял!
«Где—то я уже подобное слышала», – озадаченно подумала я и велела:
– Садись, дед, в машину, поедем ко мне, там решим.
Дедок проворно юркнул в машину, а я въехала в ворота, загнала машину в подземный гараж и мы пошли к лифту.
По дороге он, обычно бравый, как-то сиротливо бормотал:
– Это шо же такое деется, люди? На старости лет остался без кола и без двора. А Клавка-то, Клавка где? Не, не могла она квартиру продать, квартира же у нас одна, продаст ее – а сама куда? Ох, сердце отцовское у меня болит за нее дюже. Поди влипла моя доченька в историю.
– Дед, не переживай ты так, – жалостливо взглянула я на него. – Сейчас во всем разберемся.
– Вот только на тебя и надеюсь, – вздохнул он.
Дома я порылась в адресной книге, нашла телефон Ирки, и тут же его набрала.