После небольшой паузы старик заговорил. На этот раз фразы были сухими и короткими, как военные сводки.
– Дядя немного опередил остальных ребят. Он всегда был шустрым. По его рассказам, он ничего не слышал. Просто нагнулся за очередным цветком, а когда выпрямился – перед ним, шагах в пяти, на опушке леса стоял Прохор. Стоял и смотрел на него. Дядя говорил, что взгляд был очень странным. Совершенно безумным и… голодным. Они стояли друг напротив друга несколько секунд. Семилетний мальчишка с корзиной в руках, и мужчина со взглядом безумца. Дядя говорил, что запомнил этот момент на всю жизнь. Ни до, ни после этой встречи он не испытывал подобного ужаса. Он не знал, что у Прохора на уме, не знал, почему тот стоит соляным столбом и пялится на него, но ясно видел недобрый взгляд, словно гипнотизирующий его. Потом послышались голоса других ребят. Они раздавались совсем рядом. Дядька посмотрел в ту сторону, а когда снова обернулся, Прохора уже не было. Он появился и исчез абсолютно бесшумно, будто привидение. Но дядя был уверен, что встретился не с призраком. Когда он вернулся домой, об этой встрече не обмолвился ни словом. Как он говорил, ему было страшно рассказывать о Прохоре.
Через месяц после этой встречи, в конце августа, пропал первый ребенок. У Самохиных. Хотя, фамилии вам вряд ли что-нибудь скажут… У них было трое детей. Два мальчика трех и двенадцати лет, и девочка, которой должно было исполниться десять. Она-то и пропала. Можно сказать – посреди бела дня. Прямо со двора. Развешивала белье. Корзину с бельем нашли перевернутой, девчушки и след простыл. К сожалению, взрослых в этот момент не было дома – сенокос, поэтому и спохватились не сразу. Только ближе к вечеру, когда мать с отцом вернулись и увидели корзину и зареванного младшего сына. Он полдня звал сестру, которая должна была его накормить…
Девочку не нашли. Сначала думали, что просто ушла в лес и заблудилась. Такое случалось, хоть и редко. Кто-то валил все на волков, которых в том году расплодилось видимо-невидимо. Но всерьез это предположение никто не принял – волки не подходят так близко к человеческому жилью днем. И не воруют детей. Подумывали и о бандитах, и о скрывающихся от властей дезертирах. Но все это было тоже маловероятно. Не то время и не то место. Что в этих краях делать бандитам? Ягоды собирать или навоз воровать? Чушь. Нищих хватало, ходили по деревням, побирались, спасаясь от голода. А бандиты… Искали, понятное дело, девчушку, сообщили в райсовет… Оттуда прислали милиционера. Да только все без толку.
Через две недели пропал еще один ребенок, сын Михайловых, Саша, кажется. Тот не вернулся из школы. Начальная школа-то была в десяти километрах почти, в Скопинцево, большая деревня, пятьдесят дворов. Там сельсовет располагался. Вот парень после занятий и не вернулся. Тут уж все на уши встали. Лес прочесали вдоль и поперек. Но снова ничего не нашли. Решили, что мальчишка захотел срезать немного путь и угодил в болота. Тоже ерунда, конечно, но других объяснений не нашлось.
Следующей жертвой стал почтальон. Имени я не помню. Помню только, что был почти глухим после контузии. Он пропал через несколько дней после мальчика. И снова поиски успехом не увенчались. Тогда-то дядя рассказал матери о том, что повстречал в лесу Прохора. Мать разнесла весть по всей деревне. Народ взвился… Ни о какой презумпции невиновности и речи не шло. На Прохора сразу повесили всех собак. Было решено разобраться с этим делом самостоятельно, не привлекая, так сказать, органы-охраны правопорядка. Особенно на этом настаивали Самохины и Михайловы.
Устроили несколько облав. Прочесали близлежащие леса. Но даже намека на жилье Прохора не нашли. Будто тот действительно жил под землей… А уже на исходе осени произошло нечто и вовсе из ряда вон выходящее. Умер некто Протасов… Порфирий, кажется. Самый старый житель деревни. Кавалер Георгиевского креста, между прочим. Умер своей смертью, тут ничего подозрительного не было. Старика похоронили. А на девятый день могилу пришла навестить его вдова, уж простите, имя не помню. Ни детей, ни внуков у них не осталось – все погибли на фронте, так что старушка пошла на кладбище одна. Вернулась через час абсолютно не в себе – могила георгиевского кавалера была разрыта, гроб разбит чуть ли не в щепки, а рядом лежал обезображенный труп. Вернее, остатки трупа… Кто-то отрубил покойнику ноги и руки, вырезал язык и вытащил внутренности – печень, сердце… К вечеру вдову хватил удар. Воссоединилась она, так сказать, с любимым мужем. Похоронили обоих. Мужа по второму заходу, жену по первому. Через день ее могила также была вскрыта. На этот раз тело не так изуродовали. То есть, я хочу сказать, что руки и ноги остались при ней. Тут уж взъелись Парамоновы…
При упоминании Парамоновых Виктор едва заметно вздрогнул, а Катя открыла слипающиеся глаза.
– Старуха приходилась им родственницей, – продолжал хозяин, не заметив, как изменились лица слушателей. – Так, седьмая вода на киселе. В деревнях-то все друг другу родственники так или иначе… Была предпринята еще одна попытка найти Прохора.
И снова искали, да не нашли. Потом пришла зима, и все эти мерзости прекратились. Деревня вздохнула свободнее. Как выяснилось позже – напрасно. Зло, которое обосновалось в окрестных лесах, просто затаилось. Возможно, впало в спячку. Долгих четыре месяца выжидания и… голода. Они не сделали его добрее. Монстра необходимо кормить. В сказках драконам регулярно скармливают принцесс, и грозный, но спокойный в общем-то дракон мирно живет бок о бок с городом. Интересно было бы написать сказку, в которой люди отказываются дать дракону очередную принцессу. Идиоты-храбрецы… Это была бы сказка-катастрофа. Сказка-апокалипсис… Сытый монстр куда лучше голодного – аксиома. В конце марта жители Песков убедились в этом на собственном опыте.
Четыре исчезновения за три недели. Двоих нашли. Мужчину и пятнадцатилетнюю девушку, они исчезли первыми. Вернее, нашли то, что от них осталось. Тела были буквально обглоданы. Так говорил дядя, который случайно и наткнулся на труп мужчины. Еще двух человек найти не смогли. Как в воду канули. Осквернения могил закончились, но, как я полагаю, только потому, что никто в том марте не умирал. Своей смертью. Тот, кто вскрывал могилы, очевидно, нуждался в более или менее свежих трупах.
Деревню охватил ужас. Даже бывшие фронтовики старались не ходить поодиночке в лес, для большинства ребятишек наступили бессрочные каникулы. Возбудили уголовное дело, приезжали из района милиционеры с розыскными собаками, снова и снова прочесывали леса. Но все безрезультатно. До июня пропали еще трое. Двое мальчишек-пастухов и какой-то мужик из сельсовета, на свою беду приехавший в Пески по делам. К тому времени уже никто не сомневался, что деревню, говоря современным языком, терроризирует людоед. Хитрый, изворотливый, осторожный и очень… прожорливый. И зовут его Прохор.
Я думаю, что его никогда не нашли бы. Случай, вернее, целая цепочка случайностей… Анатоль Франс сказал, что случай – псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться собственным именем. Не знаю. Иногда это псевдоним дьявола. И понять, в чьих руках были игральные кости, можно лишь спустя многие годы. В тот раз, похоже, бог и дьявол решили сыграть на пару.