Лжеармянин облизнул губы.
– Я занимаюсь прикладной математикой, связанной с проектированием мостов, зданий и…
И фортификационных сооружений, добавил мысленно Сен-Жермен.
– И несмотря на смуту, от которой содрогается Рим, ты все же рискнул его посетить?
Арашнур нахмурился, лицо его исказилось.
– Я страстно люблю свое дело. Гипотетические опасности для меня не помеха.
– Неужели? – вкрадчиво произнес Сен-Жермен.- И как долго еще ты собираешься морочить мне голову, Лед Арашнур?
– Мне не верят?- высокомерно вздернул бровь лжеармянин и многозначительно покосился на молчаливых телохранителей.
– А ты действительно любишь риск, Арашнур, Сен-Жермен непринужденно присел на скамью. Ну что же, зови их!
– Их двое, и они вооружены,- быстро сказал перс.
– Ты думаешь, это имеет значение;' – В темных глазах Сен-Жермена заискрилось веселье.- Попробуй проверить, так это или не так.
Арашнур помолчал.
– Нет,- медленно произнес он.- Не думаю, что они одолеют тебя.
– Весьма разумно.- Сен-Жермен занялся своей тогой. – Ну, так чего же хочет от меня персидский
шпион?
– Я не шпион! – запротестовал перс.- Я ученый.
– Я ведь просил не делать из меня дурака,- шелковым голосом напомнил ему Сен-Жермен.-Тебе от меня что-то надо – так что же?
Арашнур был явно обескуражен. Ему еще не приходилось сталкиваться со столь пренебрежительным к себе отношением.
– Мне ничего не нужно,- заговорил он и осекся, заметив саркастическую усмешку в глазах гостя.- У тебя есть раб.
– У меня триста рабов,- поправил его Сен-Жермен. Он понимал, что идет по лезвию бритвы.
– Меня и… моих сподвижников интересует только один твой невольник,- отрывисто произнес Арашнур.
– Скорее, твоих хозяев,- снова поправил его Сен-Жермен.- Который же из трехсот? – Он знал который. – Уж не нужна ли вам Тиштри? Тогда зарубите себе на носу: армянка не продается. Ищите другие способы ублаготворить Тиридата.
Лицо Арашнура выразило презрение.
– Нам не нужны трюкачи. Но в одном ты прав: этот раб тоже появляется на арене.
Значит, это и вправду Кошрод. Сен-Жермен усмехнулся.
– У меня шестьдесят звероводов и тринадцать возниц. Переберем их по очереди?
– Ты чересчур дерзок,- вскипел Арашнур.
– Да неужели? – Голос Сен-Жермена посуровел.- Лед Арашнур, боюсь, тебе придется разочаровать твоих нанимателей. Никого из моих рабов я продам.
– Но один из твоих рабов – персидский принц! – вскричал Арашнур, и телохранители встрепенулись, а тот, что покряжистее, потянулся к мечу Арашнур осадил воинов взглядом. Те послушно замерли в прежних позах, однако глаза их перестали быть отстраненными. Теперь они внимательно следили за каждым движением гостя.
– Нет, Лед Арашнур,- тихо произнес Сен-Жермен.- Мой раб был принцем Персии.- Он выделил слово «был».- А теперь этот малый носит ошейник и управляет четверкой скаковых лошадей.
Прислуга зажгла факелы, и языки пламени, раздуваемые ветерком, причудливо освещали струи фонтана, делая их то красными, то янтарными, то золотыми.
– Кошрод Кайван – старший сын…
– …Соша, третьего из династии престолонаследников Персии, павшего от руки заговорщиков и не сумевшего передать сыну власть.- Сен-Жермен заметил в глазах Арашнура искорки изумленного любопытства.- Нет, шпион, в эту тайну меня посвятил вовсе не мой раб. Я знал, кто он такой, когда покупал его. Я проницателен, перс. Ты не хочешь ли в том убедиться? Тогда послушай, что я скажу.- Он вновь усмехнулся.- В Персии зреет еще один заговор, и кое-кто намерен извлечь из этого пользу. Причем независимо от того, кто победит. Если заговорщики преуспеют, то можно передать принца им, а если нет – ты с твоими хозяевами вправе ожидать благосклонности от нынешнего царя. Таковы ваши намерения, не так ли?
Лед Арашнур хранил молчание, посверкивая колючками глаз.
– Да, – вымолвил он наконец.
– И ты прибыл сюда вовсе не для изучения прикладной математики, а затем, чтобы понять, насколько серьезны сотрясающие империю распри и не настал ли момент Персии с Парфией разорвать хрупкое перемирие с Римом?
– Да, – буркнул Арашнур.
Сен-Жермен кивнул. Этого следовало ожидать. Его удивило другое.
– Интересно, – задумчиво произнес он, – почему ты так легко мне в том признаешься?
На этот раз голос Арашнура совершенно утратил показную приветливость.
– Будучи в Египте, я кое-что узнал.
– О перебоях в поставках пшеницы? – предположил с притворным простодушием Сен-Жермен.
– Тут Рим сам себя душит, – уронил Арашнур, издевательски улыбаясь. – В Египте нет недостатка в зерне, зато там сидит хитрый, амбициозный и изворотливый губернатор.
– По крайней мере, хоть в этом мы сходимся. – кивнул Сен-Жермен. – Что же еще ты там нанюхал?- Тон его был насмешливым, но в сердце начинала закрадываться тревога. Не так-то, оказывается, он прост – этот Лед Арашнур.
– Теперь тебе придется послушать меня, – перс весело рассмеялся. – Жил-был в Египте один человек. Он продавал травы и специи и имел репутацию искусного врачевателя. Звали его Сенистис. Он многим помог.
– Жил? – переспросил Сен-Жермен помимо его воли. На мгновение он представил себе высокого величественного и полного энергичной уверенности Сенистиса в белых жреческих одеяниях. Арашнур пожал плечами.
– Какое-то время – да. Но с каждым днем этот Сенистис все слабел и слабел, и ближе к концу рассудок его несколько помутился. Ему стало казаться, что он излагает кому-то историю своей жизни, и он это делал, много упоминая о своем товарище и предшественнике. Это было по-настоящему любопытно Мне продолжать?
Что успел Сенистис ему рассказать? Полные губы перса злорадно кривились. Сен-Жермен мог протянуть руку и одним движением изуродовать это лицо. Он сдержался.
– Экзотические истории меня иногда забавляют.
– Оказалось, что до Сенистиса обязанности верховного жреца храма, посвященного Имхотепу, исполнял чужеземец. Это уже само по себе примечательно, однако если добавить к рассказу, что упомянутый чужеземец обладал множеством странных привычек, то… Судите сами, человек этот никогда на людях не ел, утверждая, что питается таинственным эликсиром жизни, и при всем при том время от времени совершал различные чудеса. Например, Сенистис упоминал о мальчишке, зараженном чумой, которого принесли в храм уже мертвым. Через пару дней мертвец ожил…
– Без сомнения, тут помог таинственный эликсир? – отозвался Сен-Жермен с наигранной скукой. Раз уж Сенистиса вынудили рассказать об Аумтехотепе, то он мог проболтаться и о более важных вещах.