А мне сейчас очень недостает наших с тобой разговоров. И звучания твоей цитры, и твоей улыбки, и тех объятий, какие ты некогда мне дарил. Я счастлива тем, что было меж нами, и даже тем, что есть сейчас, и потому не разделяю уныния, в какое ты впал, — мне хочется вычеркнуть его из твоей жизни. А заодно и Саксонию, и твою Ранегунду, хотя я безмерно ей благодарна за то, что она не дала тебе умереть.
Я знаю: если бы не было боли, не было бы и той любви, которую мы лелеем в себе и за счет которой живем, но… довольно об этом. Ты найдешь в письме листок с перечнем тех товаров, что здесь производят. В него завернут локон моих волос для более счастливых воспоминаний, чем те, что гложут тебя, когда ты сжимаешь в руке серебро и сапфир.
Со всей нежностью и со всей стойкостью, какую я только могу в себе отыскать,
Оливия».
«Дорогая Оливия!
Ты несносна, ибо права.
Сен-Жермен
(печать в виде солнечного затмения)».