— Да, крутые. А толку-то, — ответил Федя со вздохом.
— Чего, ни хрена они у тебя не видят? — панибратски спросил у него капитан.
— Ничего конкретного, вот в чем беда, — снова вздохнул Федя.
— Вдруг повезет им сегодня… Я фартовый, — сплюнув, процедил военный.
— Дай Бог! — искренне ответил Малаев, мечтая лишь о том, чтобы повезло сегодня ему.
— Куда потом? — уточнил капитан.
— К церкви.
— Может, лучше на Новомосковскую? Она же вот, прям за спиной у нас.
— Нет, надо к церкви. Чтоб на контрасте работали, — с важным видом соврал Федя.
— Ну, как скажешь. Надо так надо, — согласился Собанин.
Время шло, а условного сигнала никто из шестерых не подавал.
— Жесткий режим тут у вас, — уважительно произнес Федор.
— Эт да… Есть такой момент. А как по-другому-то, раз такие дела творятся?
— Да уж, дела — будь здоров, — согласился Малаев. — А что бойцы по этому поводу думают?
— Им думать вредно. А в такой ситуации — строго запрещено, — довольно улыбнулся капитан, скаля крупные желтые зубы.
— Не боятся?
— Боятся, поди… Как не бояться? Только в этом и смысл солдата, чтоб боялся и вперед шел. Вот так!
— Ага, правильно, — кивнул Малаев и излишне резко вздернул руку, глядя на часы. Опытный оперативник, из ментов или эфэсбэшников, сразу заметил бы его нервозность, заподозрив неладное. Но Собанин с тонкостями психологии был не знаком, да и за Малаевым не наблюдал, глядя на чудаковатых экстрасенсов и своих бойцов, стоящих неподалеку от них.
— А если вдруг мои люди исчезать начнут прямо у нас на глазах, что делать-то будем? — задал провокационный вопрос Федор.
— Типун тебе на язык! — резко ответил капитан, в сердцах сплюнув. Он явно не знал ответа. — Отводить людей к машине будем, под прикрытием, — как можно увереннее сказал он после некоторой паузы.
— Под прикрытием? — переспросил Малаев. — Они что, стрелять будут?
— Смотря по обстановке, — буркнул Собанин, недовольно взглянув него.
— Под прикрытием — это хорошо, — пробормотал Федя вполголоса.
Спустя двадцать пять минут после начала работы группы результатов не было.
— Я так думаю, что можно двигаться дальше, — разочарованно протянул Малаев, глядя на часы. И пошел в сторону экстрасенсов. Капитан тут же двинулся за ним. Дав своим людям команду заканчивать, консультант ФСБ по паранормальным явлениям, в очередной раз не обнаруживший этих самых явлений, двинулся к машине. Когда все заняли свои места в мини-вэне, он обвел их внимательным взглядом.
— Ну и?.. — вопросительно начал он.
— Ничего, — ответил крупный розовощекий Семен за всех остальных.
— Совсем ничего? — требовательно уточнил Федя.
— Совсем, — уверенно кивнул тот.
— Тогда к церкви, — сказал капитану Малаев.
Там ситуация в точности повторилась. Заскучавший капитан задумчиво курил, сидя рядом с Федором и лишь изредка бросая взгляд на экстрасенсов и сопровождающих их солдат. Тридцать минут, отведенные им на обследование объекта, тянулись для Малаева невероятно долго, секунда за секундой приближая его к улице Новомосковской, которая была последним пунктом их сегодняшней программы и его единственной настоящей целью.
А вот у 12-го дома по Аргуновской, куда они прибыли в начале двенадцатого, Федин план слегка пошатнулся. Мария Львовна, мнительная натура тонкой организации и пятидесяти пяти лет от роду, которая была одним из лучших его поисковиков, вдруг дважды подняла руку, подав условный сигнал. Разряд внезапного напряжения толкнул Малаева к спину.
— Что? Что, нашла? — резко выпалил капитан, не отставая от Феди, который быстрым шагом двинулся в Марии Львовне.
— Погоди, сейчас узнаем, — пробормотал тот на ходу, не глядя на Собанина. Остановившись в нескольких метрах от странно одетой дамы, он знаком показал капитану, что ближе подходить к ней не надо. Выставив вперед открытую ладонь, она водила ею в воздухе, будто стараясь намотать свои призрачные ощущения на руку. Стоя с закрытыми глазами, Мария Львовна все повторяла и повторяла эти круговые движения, что-то тихо нашептывая. Вдруг она замерла, открыла глаза и бессильно опустила руку.
— Нет, не то, — тихо сказала она, виновато оборачиваясь на Федю. — Просто самоубийства здесь частенько бывают. Совсем недавно было, вот от него след и остался, — объяснила она.
— И все?
— Все, обычный самоубийца. Мужчина лет тридцати, похоже, что двое детей у него.
— Есть с ним контакт? — напряженно спросил Малаев.
— Нет, только след, — горько вздохнув, ответила Мария Львовна.
— Понял. Время еще есть, работаем дальше, не останавливаемся. Вдруг еще чего выскочит, — мягко сказал он. А про себя подумал: «Нельзя мне тут застревать, нельзя! На Новомосковскую пора». К Фединому облегчению, никто больше условных сигналов не подавал. И десять минут спустя они отправились на четвертый объект.
Попросив капитана остановиться напротив автозаправки, Федя сказал, обращаясь к группе:
— Это последняя точка. С большой долей вероятности здесь был фантом. Именно у этой заправки было зафиксировано исчезновение матери и ребенка. Произошло это в середине дня. Они остановились, чтобы купить что-то для машины, вышли из нее и пропали. Если вы сможете обнаружить хотя бы след от фантома или следы людей — это будет удача, — кратко объяснил ситуацию Федя, прежде чем они покинули микроавтобус.
«Ну, Федя, давай, — тихонько протяжно вдохнув, мысленно сказал он себе, когда экстрасенсы начали бродить у заправки. — Играем правдоподобно, по системе Станиславского. Делаем все быстро, но без лишнего напора. И не нервничаем, чтоб не привлекать внимания».
Сосчитав до трех, Федя начал.
…И Васютин рухнул в черный узкий тоннель.
Он летел в него, находясь в сознании и физически ощущая чувство полета, которое поселилось где-то посередине его существа, крепко схватившись цепкими колючими лапками за солнечное сплетение. Падая, Кирилл чувствовал, как тело рассекало плотную мглу, которая гладила его по лицу свистящим ветром, взъерошивая волосы. Пролетая бесконечные метры, он тщетно пытался поверить в иллюзорность происходящего. «Я отрубился, отрубился… Лежу сейчас на полу у холодильника, и все это мне кажется… так бывает от наркоза… — крутилось у него в голове, наперекор неимоверно реальному чувству падения. — Если я захочу поднести руку к лицу, то не смогу… ведь я просто валяюсь в отключке рядом с холодильником».
Сказано — сделано. В следующее мгновение он уже отчетливо видел свои растопыренные пальцы напротив лица, сквозь которые шелестел встречный падению ветер. «О черт… да что же это? Еще одна иллюзия? А если закричать?»