— Не называйте меня жуликом, потому что я ничего не списывал. Я сказал вам, что подобрал бумажку, которая упала к моим ногам, когда я проходил мимо первого стола. Понимаете?
— Теперь вы хотите убедить меня, что это не ваша бумажка, что она принадлежит кому-то из ваших товарищей. Кроме того, что вы жулик, вы еще и трус.
— Можете унижать меня сколько вам будет угодно, но то, что вы говорите, — ложь. Я не…
— Все, хватит, ни слова больше! Вы должны ответить за преступление, которое только что совершили.
В разгар спора неожиданно встал Лукас и громко сказал:
— Это был я!
В аудитории воцарилась тишина. Никого уже не волновал экзамен, все повернули головы, чтобы понять, в чем признался Лукас.
— Что вы говорите?
— Это был я, а не Лео, — повторил Лукас.
— Вы знаете, о чем идет речь?
Лукас не имел ни малейшего представления, в чем причина конфликта, но ни секунды не сомневался, что директор избрал Лео в качестве жертвы. Дон Бартоломе поставил себе целью лишить Лео возможности учиться, и он не остановится ни перед чем, чтобы добиться этого. Лукас готов был взять на себя вину друга, даже не зная, в чем его обвиняют.
Директор приказал собрать все экзаменационные работы и попросил Хосе Мигеля сходить за преподавателем, отвечающим за группу, и попросить его немедленно явиться в аудиторию. По прошествии нескольких минут пришел дон Густаво.
— Что случилось, сеньор директор? — спросил он, едва войдя в аудиторию.
— Экзамен был в самом разгаре, когда Лео сдал мне свою работу, а по дороге назад у него выпала шпаргалка со всеми ответами. — Директор показал бумажку, которую он только что скомкал. — Когда я начал обвинять Лео, Лукас встал и заявил, что это его бумажка.
— Дон Бартоломе, если вы позволите, я хотел бы забрать Лео и Лукаса, чтобы во всем разобраться.
— Сделайте это, но я хочу, чтобы наказание было соответственным.
— Я буду держать вас в курсе.
Лукас и Лео собрали свои вещи и вышли из аудитории. Хосе Мигель улыбался. Сильвия, Джимми и Виктор не нуждались ни в каких доказательствах, чтобы понять, что все это исходит от него.
Уже в кабинете своего руководителя оба учащихся начали объяснять, что произошло на самом деле.
— Дон Густаво, вся моя вина состоит в том, что я поднял бумажку, которая упала мне под ноги, когда я шел на свое место по проходу между рядами. Я не имел ни малейшего представления о том, что это за листок. Я даже не знал о том, что у нас будет экзамен. Да и в готовых ответах я совершенно не нуждаюсь, так как математика дается мне легко. Вы это знаете.
— А что скажешь ты, Лукас?
— Возможно, вы мне не поверите, но я вообще не знал, за что дон Бартоломе отчитывает Лео. Но, сообразив, что директор собирается вновь наказать моего друга, я решил взять вину на себя. Говоря по правде, я предпочитаю признать себя виновным, чтобы у Лео снова не возникло проблем. Вы же знаете, что директор настроен против него.
Преподаватель внимательно слушал и ничего не говорил. Он теребил бородку и расправлял на столе злополучную скомканную бумажку с ответами на задания.
— Я действительно ничего не понимаю, — было единственное, что смог сказать дон Густаво.
— Мы не имеем к этому никакого отношения. Вы ведь догадываетесь, не так ли? — настаивал Лукас.
— Я знаю, знаю… Но надо подумать, каким образом можно разрешить эту проблему, чтобы успокоить и директора, и всю группу. Снимем вину с Лео, чтобы он снова не пострадал. Я не вижу никакого повода для того, чтобы его исключать. А ты, Лукас, берешь на себя вину своего друга, и тогда конфликт можно считать исчерпанным… Однако в этом случае проблема возникает у тебя, чего, как ты понимаешь, не должно быть до окончания курса. Так что твое решение поспешное. Вы попались в расставленную ловушку.
— Мы знаем, кто это сделал, — твердо произнес Лео.
— Но откуда у Хосе Мигеля ответы заданий этого экзамена? — спросил сам себя педагог, соглашаясь с тем, что виноват был именно этот учащийся.
— Потому что их передал ему сам директор, — сказал Лукас.
— Думаю, что так больше не может продолжаться. Вы будете приходить в институт только на экзамены. В остальные дни занятия для вас будут по Интернету. Я позабочусь о том, чтобы вам передавали конспекты, и буду держать вас в курсе всего. Надо избежать контакта с этим парнем. Это истинный демон!
— Но, дон Густаво, если для того, чтобы исчезла проблема, мы должны уйти, то победу одержит Хосе Мигель. Нам нужно ходить на занятия. В действительности это он здесь лишний. Если мы уступим, он победит! — в запальчивости воскликнул Лукас.
— Речь идет о том, чтобы быть умнее этого парня и использовать его методы и действия, иначе он не оставит нас в покое, — констатировал Лео.
Дон Густаво молчал, внимательно их слушая.
— Хорошо, приходите на занятия. Надеюсь, что ваши друзья, на которых я рассчитываю, никогда не оставят вас одних. Понимаете, о чем я говорю? Даже когда вы будете сдавать экзамены. Всегда вместе, единым блоком. А теперь иди к директору и скажи ему, что до начала занятий пошел сделать фотокопии на аппарате для преподавателей, потому что тот, который предназначен для учащихся, был занят, и там нашел эту бумажку с ответами. Ты сложил ее, а она у тебя упала, вот и все… Ты не знал, что у вас будет неожиданный экзамен. Об этом знали только директор и я. Ну и еще Хосе Мигель.
— Как-то не вяжется… Ведь бумажка упала к ногам Лео, когда он проходил мимо первого ряда. А я сижу намного дальше. Как попала бумажка к ногам Лео? — спросил Лукас, зная, что все это не более чем нелепость.
Они замолчали. Вдруг дон Густаво принялся внимательно рассматривать смятый лист. Он посмотрел его на свет в поисках чего-то и улыбнулся.
— Ребята! Я нашел выход! На этой бумаге есть водяной знак, указывающий на человека, который ее передал.
— Пожалуйста, объясните, — попросил Лукас.
— У всех преподавателей и управленческого персонала есть листы бумаги с собственными водяными знаками. Таким образом контролируют наши расходы бумаги. На этом листе водяной знак директора. Следовательно, Лукас не мог найти его возле копировального аппарата. Нет. Этот листок вышел непосредственно из директорского кабинета. Когда учащиеся входили в аудиторию, он уже раздавал задания, так что у вас не было возможности взять что-либо из его кабинета, поскольку он был закрыт. Вас не было на занятиях и в пятницу, так что на прошлой неделе вы тоже не могли зайти в кабинет директора. Чтобы не обвинять его в том, что он настолько нахален, чтобы передать лично этот лист какому-то ученику, скажем, что на самом деле бумагу обронил сам директор. Оставим все так, будто бы имело место недоразумение, а действия Лукаса были направлены на то, чтобы защитить друга. А ты, Лео, просто поднял листок, упавший тебе под ноги. Будет лучше, если все останется именно так, тогда экзамен по математике признают состоявшимся.