Лукас как раз подумал о докторе Аметльере.
— Ты станешь спокойнее, — настаивал Джозеф, собирая камни и травы. — Я уже сказал тебе, что это не твой день…
Лукас обратил внимание на то, как плохо выглядит человек-медицина. Сейчас он заметил его крайнюю бледность.
— Ну, ты тоже, честно говоря, не очень хорошо выглядишь.
— Ты сильно испугал меня.
Они посмотрели друг на друга, и Джозеф сказал:
— Я тоже буду скучать по тебе.
— Ты читаешь мои мысли, правда?
— Я не могу избежать этого… Думаю, что нам следует выйти из комнаты. Твоя мать встревожена.
Через несколько минут они вдвоем вышли из комнаты.
— К сожалению, мне пора идти. Был очень рад познакомиться с вами, сеньора, — сказал Джозеф.
Человек-медицина не любил долгих прощаний. Он ушел так же быстро, как и появился.
Лукас тоже не замедлил собрать свои вещи и выйти из дома. Родители были уверены, что он идет в институт, они даже не спросили его об этом. Однако юноша отправился в больницу. Ему было необходимо получить научное объяснение того, что с ним только что произошло.
Подойдя к Сан-Бенито, Лукас вспомнил, сколько раз он смотрел из окна своей палаты на это место, когда едва мог подняться с постели. Он подошел прямо к лифту и нажал кнопку четвертого этажа. Затем юноша пересек коридор и на пути к отделению трансплантологии столкнулся с Эспиной.
— Добрый день. Не мог бы я поговорить с доктором Аметльером?
— Вам назначено? — спросила она, даже не поздоровавшись. Медсестра была так же «любезна», как и всегда.
— Нет, но…
— Он не принимает без предварительной записи.
— Лукас! — услышал юноша голос Орианы за своей спиной. — Рада видеть тебя здесь!
— Как дела, Ориана? — обернувшись, спросил он. Лукас увидел ее улыбающееся лицо и сияющие зеленые глаза, которые, казалось, освещали все вокруг.
— Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — обеспокоенно спросила девушка.
— Ну, не совсем…
— Сеньор Мильян, доктор Аметльер не может принять вас. Это невозможно, — сказала Эспина.
— Ты хочешь увидеть доктора? — Ориана вглядывалась в бледное лицо юноши.
— Да, я хотел бы проконсультироваться по поводу боли, которая возникла у меня этим утром. Ладно, приду в другой раз.
— Нет, идем со мной. Кроме того, доктору Аметльеру будет очень приятно повидаться с тобой.
Эспина была раздосадована.
Лукас пошел за Орианой. Она была прекрасна в зеленом одеянии.
— Я уже заметила, что ты носишь мой брелок. Это наполняет меня надеждой. — Девушка улыбнулась.
— Я ведь говорил тебе, что никогда его не сниму.
— Не преувеличивай. Это всего лишь брелок.
— Для меня это нечто значительно большее… — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
— Вот мы и пришли. Это его кабинет. Подожди меня!
Она постучала в дверь костяшками пальцев и сразу же вошла. Вскоре доктор Аметльер открыл дверь.
— Лукас! Как я рад тебя видеть, парень!
— Доктор, оставляю его с вами. У юноши возникли кое-какие проблемы, и он решил прийти к вам без предварительного звонка.
Ориана попросила Лукаса сесть и оставила их наедине.
— Знаете, доктор, этим утром я почувствовал острую боль в груди. Через некоторое время она повторилась. У меня началось сильное головокружение, и мне стало очень плохо.
— Сейчас ты выглядишь отлично. В любом случае ложись на кушетку, я проведу небольшое обследование.
Доктор послушал Лукаса и попросил его повернуться.
— Сердце и легкие, кажется, в полном порядке! Откуда исходила боль?
Лукас указал на центр груди.
— И еще у меня онемела рука.
Врач дотронулся до шеи юноши, и Лукас вновь ощутил боль.
— Ты, видимо, потянул шею. В последнее время ты прилагал к чему-либо физические усилия?
— Нет! Хотя… да. — Юноша вспомнил, что во время раскопок на Салтесе он на протяжении нескольких часов находился в неудобной позе.
— Это объясняет онемение руки.
— А ощущение нехватки воздуха и острая боль?
— Боюсь, что это стресс.
Лукас вспомнил слова Джозефа: «Тебе скажут, что это стресс, но речь идет о Кендале, который не желает уходить. Он хочет, чтобы ты завершил что-то за него».
— Значит, с сердцем все в порядке?
— Все отлично. Ты сильно похудел. Хорошо питаешься?
— Я? Да.
— Знаешь, раз уж ты пришел, мы сделаем кое-какие анализы. Ты же знаешь, что не можешь прийти к нам без того, чтобы мы не сделали какой-нибудь подлости. — Доктор, как всегда, громко рассмеялся.
Врач вызвал Ориану. Он попросил ее провести полное обследование Лукаса. Потом доктор вышел из кабинета. На несколько минут юноша остался один. Вскоре вернулась медсестра с иглой и несколькими прозрачными трубками. Она затянула резиновую трубку на руке Лукаса и взяла кровь из вены.
— Это немного больно, но скоро пройдет.
Он закрыл глаза, а Ориана, чуть помедлив, поцеловала его.
Юноша открыл глаза. Но медсестра уже прикрепляла этикетки к прозрачным трубкам с анализами.
— Осталась только одна. Последняя! — сказала она.
Лукас закрыл глаза, и Ориана опять его поцеловала. Когда он открыл их, девушка уже вынимала иглу из вены. Она сняла резиновый жгут с руки и закрыла ранку кусочком ваты, смоченной в спирте. Наклеила пластырь…
— Готово, Лукас! Было очень больно?
— Нет, напротив. Мне понравилось… Серьезно. Я бы повторил это снова.
— С тобой все нормально? — удивленно спросила Ориана, так как ей не приходилось встречать пациента, которому бы нравилось, когда у него брали кровь.
Лукас, оказавшись в затруднительном положении, не ответил. Он не знал, были ли эти поцелуи на самом деле или же это всего лишь плод его воображения. Когда юноша открывал глаза, медсестра делала свою работу без какого-либо намека на чувства. Почему она не подарила ему поцелуй, когда его глаза были открыты? Лукас чувствовал, что сходит с ума.
Ориана ушла в лабораторию, и Лукас воспользовался моментом, чтобы позвонить Джозефу.
— Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросил человек-медицина, едва успев взять трубку.
— Ты был прав. Мне сказали, что у меня стресс, — сообщил Лукас.
— Меня радует, что мой прогноз подтвердился.
— Мне нужно посоветоваться относительно того, что со мной только что произошло. У меня брали кровь, и я закрыл глаза. Я чувствовал, как медсестра меня целует, но когда я их открыл, то было так, будто это всего лишь мои фантазии, будто этого не было. Я схожу с ума?