— Я хочу узнать о нем. Почему его убили?
— Как ты сказал? — Брэд побледнел, слова будто застряли у него в горле.
— Почему его убили? Я отчетливо увидел это, когда ты дал мне руку.
Брэд посмотрел в глаза Лукаса. Казалось, он старался разглядеть в нем Кендаля. По лбу американца стекали капли пота. Жара снова зажала в свои тиски Город Солнца, но не только градусы, отмеченные на термометре, были причиной этого пота.
— Пока еще я не могу ответить на этот вопрос. Сейчас ты должен думать только о том, чтобы поправиться. Наш народ нуждается в тебе здоровом, понимаешь?
— Наш народ? Прости, но у меня складывается впечатление, что ты забываешь, что я не Кендаль. Моя жизнь принадлежит этому городу, в котором мы находимся.
— Твоя жизнь, Лукас, уже не принадлежит тебе. Ты — один из наших.
В этот момент в палату вернулись родители Лукаса. Разговор прервался. Оба молодых человека молчали. В голове Лукаса вертелась последняя фраза, сказанная Брэдом: «Твоя жизнь, Лукас, уже не принадлежит тебе. Ты — один из наших». Подобное утверждение обескуражило и обеспокоило его. Юноша не знал, что ответить отцу, который пристально смотрел на него. Хавьер чувствовал, что с сыном что-то происходит.
— Все в порядке, Лукас?
— Да, да… Нет никаких проблем. Я просто задумался.
— Ну, я пошел, — заявил Брэд. — Подожду пресс-конференции, чтобы поговорить с тобой как представитель прессы. Я могу еще навестить тебя?
Лукас помедлил с ответом.
— Да, конечно, когда захочешь…
— Kaalaakuush Dialum! Выздоравливай поскорее! — выходя из палаты, Брэд обратился к Лукасу на языке кроу.
— Спасибо… Siinuuk Diiwuukaawii, — совершенно естественно ответил ему Лукас тоже на индейском языке.
Брэд улыбнулся и поднял руку. Лукас сделал то же самое.
Пилар и Хавьер удивленно переглянулись. Они не понимали, что может быть общего между двумя молодыми людьми, и еще меньше были доступны их пониманию странные слова, которыми обменялись Брэд и Лукас.
— Что все это значит? — спросил Хавьер сына.
— Журналист много знает о доноре, сердце которого мне пересадили. Это был его близкий родственник.
— Что ты говоришь? — вмешалась Пилар. — Врачи не позволяют вступать в контакт семьям доноров и реципиентов. Пойми, для них это означает, что близкий человек не умер, а как бы… продолжает жить. Это может быть нецелесообразно. Сын, послушайся нас хоть раз в жизни. Ты не должен больше встречаться с этим молодым человеком.
— Кроме того, с самого начала он не был искренним. Брэд познакомился с нами, представившись журналистом. Сейчас я сомневаюсь в том, что он таковым является, — не скрывая раздражения, заявил Хавьер.
Луис внимательно смотрел на всех. Мальчик не понимал, почему взрослые с таким злом говорят о журналисте, который был ему очень даже симпатичен.
— А мне этот парень нравится, — громко сказал Луис.
— А ты помолчи! Никто не поручал тебе нести свечи на этом погребении, — оборвал мальчика отец.
— А кто умер? — Луис не понимал, о чем шла речь. Почему вдруг отец ругает его и говорит о каком-то погребении?
— Сын, ты, похоже, совсем поглупел! Это поговорка, которая означает, что не следует лезть туда, куда тебя не зовут, не стоит вмешиваться в чужие дела. Теперь дошло?
— Папа, я не понимаю, что с тобой происходит. В последнее время у тебя всегда плохое настроение. Что я такого сделал, что ты кричишь на меня?
— Сын, твой отец не имеет ничего против тебя. Мы говорим с твоим братом о том, что касается только взрослых. Не усложняй ситуацию, хорошо? — примирительно произнесла Пилар.
— Я тоже взрослый. Я хочу быть в курсе всего, что происходит.
— Просто твой брат может узнать о том, кому раньше принадлежало сердце, которое ему пересадили, а нам с твоим папой эта идея не нравится.
— Классно! Лукас, ты знаешь что-нибудь о том типе, который остался без сердца? — Луис приблизился к его кровати.
— Да, кое-что.
— Расскажи, что ты о нем знаешь?
Хавьер отстранил мальчика от кровати, на которой находился его брат, и, наклонившись, пристально посмотрел Луису в глаза.
— Луис, пообещай мне, что больше никогда не будешь вести разговоры на эту тему.
За неимением слов сын только утвердительно кивнул. Два его пальца были скрещены, потому что мальчик вовсе не собирался исполнять данное обещание. Он что-то пробормотал, и отец воспринял этот звук как «да».
На некоторое время все четверо погрузились в молчание, которое прервал телефонный звонок.
— Можно попросить Лукаса? — спросил женский голос.
— А кто это? — осведомилась Пилар.
— Я — Сильвия, подруга Лукаса по институту. У нас начались занятия, и преподаватель хочет, чтобы мы поприветствовали Лукаса.
— Ну конечно! Он сейчас же ответит. — У Пилар изменилось выражение лица. — Лукас, это тебя.
Сын не понимал, почему она улыбалась, передавая ему телефонную трубку. Всего несколько минут назад мать была очень раздражена.
— Да?
— Мы тебя жде-е-е-е-е-м! — донесся до него хор голосов, прозвучавших в унисон. — Слышал? — заговорила наконец Сильвия. — Мы на занятиях с доном Густаво, и он позволил нам позвонить тебе, чтобы узнать, как у тебя дела.
Лукас был очень взволнован. Ему стоило труда начать говорить.
— Черт возьми! Не ждал я этого звонка! Большое спасибо. Передай это всем от моего имени.
— Хорошо! Мы сможем навестить тебя сегодня вечером?
— Конечно! Я очень хочу вас видеть.
— Подожди, дон Густаво хочет что-то сказать.
— Лукас, как ты себя чувствуешь?
— Очень хорошо, большое спасибо. Сегодня первый день, как меня перевели в обычную палату. После недели изоляции мне так хотелось поскорее услышать знакомые голоса.
— Мы все с нетерпением ждем тебя здесь. Не допускай даже и мысли о том, что этот учебный год ты потерял. У тебя, Лукас, хорошие способности, и ты скоро все наверстаешь. Вот увидишь! Сейчас для тебя самое важное — поправиться и постепенно вернуться к нормальной жизни. Согласен?
— Большое спасибо, дон Густаво. Вы действительно думаете, что я смогу продолжать учебу?
— Общество не может позволить себе роскошь потерять такого врача, как ты. Ты всегда хотел изучать медицину, почему нет? Для тебя будет очень полезно знать то, что происходит с тобой лично, чтобы оказывать помощь другим людям, которым, как и тебе, придется перенести операции по трансплантации. Жизнь не остановилась. Продолжай, Лукас! Ты должен как можно скорее сесть в этот поезд. Сегодня вечером твои друзья принесут тебе конспекты занятий за последние дни. Я тоже приду навестить тебя.