— Именно так, именно так, — пел архидиакон, просто исходя ортодоксальностью, — вы совершенно правы. Но раз уж нам довелось столь занятно встретиться, должен вам кое в чем признаться и заодно задать вопрос. Надеюсь, вы простите мне и то, и другое.
Томясь от острой скуки, сэр Джайлс смотрел на дорогу. Персиммонс, ухватив Адриана за руку и болтая с Барбарой, медленно удалялся в сторону дома. Архидиакон не умолкал, но сэр Джайлс очнулся только при словах:
— ..и это, конечно, самое интересное. Тут виноват только я, но я никому не выдал тайны, так что, надеюсь, вы не в обиде. Если бы вы могли сказать мне, конфиденциально, разумеется, почему вы решили снять последний абзац, я был бы вам очень признателен, хотя, может быть, я не вправе задавать этот вопрос…
Архидиакон выжидательно замолк, и сэр Джайлс подобрался. Какой еще абзац? Он снял только один абзац, последний, но откуда какому-то деревенскому священнику об этом знать? В чем он виноват? И только ли он виноват? Сэр Джайлс покачал головой.
— Жаль, что он попался вам на глаза, — сказал он. — Впрочем, ничего плохого в этом нет. В конце концов, это ваш приход, у вас есть определенные права… Что же до абзаца…
Эй, Персиммонс! — заорал он вдруг. — Идите-ка сюда!
Священник протянул руку, словно пытаясь остановить его.
— Помилуй Бог, сэр Джайлс, он же с дамой беседует!
— Да какая там дама, — проворчал под нос сэр Джайлс, — сельская потаскуха, а может, и городская, неважно. Персиммонс! — снова с раздражением крикнул он.
Грегори торопливо попрощался с Барбарой и Адрианом и поспешил назад.
— Ну? Что стряслось? — осведомился он, подходя.
Сэр Джайлс недобро усмехнулся.
— Что бы вы думали? — сказал он. — Архидиакон видел тот абзац, который пришлось снять по вашему настоянию. Он знает, что Грааль должен был храниться у него в церкви. А вот тот самый Персиммонс, — обратился он к архидиакону, — это он заставил меня сократить статью. Он считает мои аргументы неубедительными, но это чушь! Да они кого угодно убедят!
Адриан у поворота дороги обернулся и еще раз крикнул «до свидания!». Грегори, ни на минуту не забывавший о своем долге, повернулся и помахал малышу рукой. Таким образом он выиграл время собраться с мыслями и поэтому спокойно присоединил свою улыбку к вежливо-выжидательной улыбке священника и глумливой ухмылке сэра Джайлса. Это дало повод случайному велосипедисту, объехавшему улыбчивую троицу на дороге, горько подумать о том, как легко и весело живется таким людям.
— Господи! — всплеснул руками архидиакон. — Уж не потому ли в нем так нуждались ваши миссионеры?
— Допустим, — без тени смущения ответил Грегори. — Вполне возможно. В свое время я собирал нечто вроде коллекции, и когда узнал от сэра Джайлса, чем может оказаться ваш старинный потир, конечно, не утерпел.
— Хорошо быть коллекционером, — серьезно ответил архидиакон. — Наверное, эта страсть может вспыхнуть в любой момент и по отношению к чему угодно. И много в вашей коллекции церковных потиров?
— Ни одного нет, — усмехнувшись, ответил Грегори. — Ваш-то я ведь так и не получил. Подумать только! Грааль у какого-то вора, а сейчас, поди, уже в ломбарде. Вы пустили по следу полицию?
— Вряд ли полиция его найдет, — вздохнул архидиакон. — Наш деревенский сержант за своими детьми никак не уследит, куда уж ему разыскивать церковное добро! Что ж, всего хорошего, сэр Джайлс, всего хорошего, мистер Персиммонс.
— Подождите-ка уходить, — остановил его Персиммонс. — Зашли бы в Калли, посмотрели на мои игрушки. Вы же не держите на меня зла? Мне ведь так и не удалось вас надуть.
— С удовольствием бы зашел, — неожиданно согласился архидиакон. — Коллекции всегда приятно посмотреть.
С миру по нитке, как говорится…
По дороге к Калли архидиакон тихонько затянул:
«Благословен Господь, ибо Он благ, ибо вовек милость Его…»
— Простите? — не понял Грегори, а сэр Джайлс недоуменно осведомился: «Э-э?»
— Нет, нет, ничего, — торопливо заверил архидиакон. — Это я так… импровизирую. Какая погода славная! — Он улыбнулся своим спутникам фальшивой улыбкой, храня в сердце спокойное веселье.
Грегори припомнил, как однажды импровизация священника унесла его чуть ли не на другой конец графства, и впервые подумал, все ли в порядке с головой у этого клирика.
Сэру Джайлсу, напротив, стало интересно. Искоса бросив взгляд на Грегори, он уловил его легкую растерянность и ухмыльнулся про себя. Поездка в эту дыру оказывалась занимательнее, чем он думал. И дома, и за границей сэр Джайлс с особым тщанием выискивал религиозных экстремистов, бродивших, независимо от конфессиональной принадлежности, где-то на грани метафизики, мистицизма, а то и безумия. Ему доставляло удовольствие наблюдать их. Сам он не верил ни в бога ни в черта, считая их занятными антропоморфическими конструкциями. Его скучающий ум просто развлекался, сбивая с толку встречавшихся религиозных фанатиков. Во время многочисленных путешествий, собирая сведения по крохам, сэр Джайлс не раз сталкивался с упоминаниями о таинственной волшебной мази. Он по-прежнему мало знал о ее составе или способе приготовления, — эти секреты хранились людьми другого круга, — но в том, что она может ввести неофита в исступление, он не сомневался. Поэтому, как только случай сводил его с подходящим человеком, сэр Джайлс, исключительно в научных целях, всеми силами подсовывал ему колдовское зелье. К сожалению, нужные субъекты попадались редко. Здесь требовалась особенно мерзкая, садистская натура, еще неизвестно, потянет ли на эту роль Персиммонс… Впрочем, начало положено, теперь оставалось только извлечь из эксперимента максимум возможного удовольствия.
Примерно так же думал он и о Граале. В том, что потир из Фардля и есть легендарный Грааль, он не сомневался. Доказательства подобрались хоть и пестрые, но надежные.
Пожалуй, он слегка сожалел, что необратимость времени не позволяет изучить происхождение Чаши и ее первого хозяина со всем Его окружением. «Все мученики — мазохисты, — думал он, — но распятие — это уж какая-то совсем извращенная форма». Если вспомнить, что этот еврей вроде бы любил наш мир, чем же еще могли быть Страсти, как не мазохизмом?
Тогда, естественно, все причастники страдают садизмом. Церковь, поневоле — или то, или это, а в крайних случаях — и то, и другое. Вопрос в том, к чему ближе здешний настоятель.
Архидиакон, не подозревая о попытках классифицировать себя, весело шагал между двумя спутниками по дороге к Калли. При случае он решил намекнуть Персиммонсу, что догадывается о нынешнем местонахождении Грааля.
Жаль, конечно, что после болезни он как-то рассказал Бетеби о похищении Чаши. Тот, конечно, проболтается, хорошо бы хоть не сразу. Почему вдруг Чаша так понадобилась коллекционеру?
— Вы собираете что-нибудь определенное? — спросил он у Грегори. — Или так, что попадется?