Наконец, достаточно насмотревшись, Кроу тем же маршрутом вернулся в библиотеку, откуда прямиком направился в кабинет Карстерза. Уже два раза он находил его дверь незапертой и теперь в третий раз обнаружил, что удача его не покинула. Это, однако, было вполне логично. Зная, что Кроу должен проспать все утро, колдун решил пренебречь обычной предосторожностью. А внутри комнаты... удача вновь улыбнулась Кроу! В замке ящика стола болталась связка ключей.
Дрожащими руками Кроу открыл ящики, едва осмеливаясь прикоснуться к их содержимому. В нижнем левом ящике он наконец нашел то, о чем больше всего мечтал. Здесь не могло быть никакой ошибки: ровные поля, деревянные гравюры, пуританская проза начала девятнадцатого века некоего Чарльза Леггета, переводчика Людвига Принна. Это была недостающая глава из книги Леггета — «Сарацинские ритуалы» из «Мистерии червя»!
Задернув шторы на единственном окошке, Кроу включил настольную лампу и погрузился в чтение. Чем дальше он читал, тем больше, казалось, время замедляло ход, столь ужасно оказалось знание, которое ему открылось. Не веря своим глазам, Кроу читал все дальше и дальше, и когда он переворачивал страницы, слова, казалось, сами прыгали в его ошеломленные глаза. Пролетел час, другой, и Кроу время от времени выходил из своего транса, чтобы взглянуть на часы или облизнуть пересохшие губы, а потом снова продолжить чтение. Наконец-то все начало вставать на свои места...
Потом... как будто раскрылись какие-то шлюзы, выпуская на волю долго сдерживаемые воспоминания, вихрем завертевшиеся в мозгу Кроу. Он вспомнил ночные визиты, стертые волей Карстерза, разговоры, которые ему было приказано забыть. Разрозненные части головоломки начали стремительно складываться, создавая картину векового кошмара и незапамятного ужаса. Он разгадал загадку портретов с последовательными датами и понял, что имел в виду Карстерз, говоря о том, что он прожил три с половиной столетия. И в конце концов с ослепительной ясностью он увидел, какую роль отвел ему чародей в своих планах.
Кроу была уготована участь вместилища, приемного тела, молодого приюта из плоти для древнего черного феникса, готового снова восстать из некромантического пепла! Что касается самого Кроу, его личности, то ему предстояло лишиться своего вместилища, оказаться изгнанным и сосланным в преисподнюю, а его место готовились занять разум и воля Карстерза, чудовища, рожденного самой черной из всех черных магий на полночных развалинах у берегов Галилеи, в году... 1602!
И он узнал, когда перевоплощение должно было свершиться. Дата, обведенная чернилами, была на настольном календаре Карстерза: первое февраля 1946 года.
Канун праздника Факелов, «назначенная дата».
Завтра ночью!
В ту ночь, несмотря на то, что Титус Кроу никогда не был особенно верующим, он молился. Ему даже удалось поспать, хотя и урывками, беспрестанно пробуждаясь и вздрагивая при каждом самом слабом стоне или скрипе старого дома. Утром он выглядел ровно настолько измученным, насколько должен был быть в результате колдовского воздействия последней недели. Это оказалось ему на руку, поскольку назначенный час был уже близок. Карстерз вряд ли собирался оставить его вне поля зрения.
В то утро хозяин усадьбы четыре раза заходил в библиотеку под различными предлогами, жадно пожирая Кроу глазами, точно огромный гротескный богомол, поджидающий свою жертву. Даже зная планы Карстерза в отношении себя, Кроу вынужден был до последнего притворяться и отправиться на казнь как ягненок, а не как молодой лев.
Настало время обеда, и Кроу, главным образом благодаря ловкости рук, снова свел к минимуму попавшее ему в рот вино. Потом в шесть часов вечера он с такой же ловкостью и успехом управился с ужином. И все это время он замечал растущее в Карстерзе сумасшедшее возбуждение, смятение духа, которое тот едва мог сдержать.
В 19:30, вскоре после того, как Кроу прикончил целую кружку кофе, сидя в тишине при свете одной тусклой лампы, думая о предстоящем чудовищном обряде, о котором читал в «Сарацинских ритуалах», к нему зашел Карстерз. Он постучался, и по своему обыкновению, вошел в библиотеку еще прежде, чем Кроу успел произнести формальное приглашение. Теперь у Кроу не было необходимости изображать усталость.
— Господин Кроу, — необычайно елейным тоном начал Карстерз, — сегодня вечером мне может понадобиться от вас кое-какая помощь...
— Помощь? — Кроу прищурил покрасневшие глаза, глядя на своего работодателя. — Моя помощь?
— Если не возражаете. Мне надо кое-что сделать в подвале, и я могу провозиться там до полуночи. Разумеется, я ни в коей мере не хотел бы лишать вас сна, но в случае, если я позову вас... — тут его голос коварно изменился, стал тише, и в нем послышались заговорщические нотки, — вы отзоветесь, не правда ли?
— Конечно, — хрипло ответил Кроу, не отводя взгляда от горящих глаз оккультиста.
— Вы придете, когда я позову? — нараспев переспросил Карстерз, доводя свои слова до подсознания Кроу. — Вы проснетесь и пойдете за мной? Вы придете ко мне ночью, когда я позову?
— Да, — пробормотал Титус Кроу.
— Повтори, Титус Кроу. Скажи мне, что ты сделаешь, когда я позову.
— Я приду к вам, — послушно проговорил Кроу. — Я приду к вам, когда бы вы ни позвали.
— Хорошо, — кивнул Карстерз. — А теперь отдыхайте, Титус Кроу. Сидите здесь, отдыхайте и ждите моего зова. Ждите моего зова...
Он развернулся и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Кроу поднялся, подождал и выключил лампу. Очутившись в своей спальне в нише, он задернул занавеси и зажег свет, потом быстро переоделся в халат. Вытащив револьвер Гарри Таунли из-под матраса, он зарядил его и запихнул в карман халата. Потом он раздвинул занавеси примерно на двенадцать дюймов и прошмыгнул сквозь отверстие в библиотеку, ступая по бледной дорожке света, льющегося из ниши.
Он шагал туда-сюда, чувствуя, как внутри нарастает напряжение, и не единожды думая о том, чтобы сбежать. Даже сейчас, будучи настолько близко к темным загадкам, которые одновременно привлекали и отталкивали его, он думал о побеге. Но сама его натура ни за что не позволила бы бежать. Сейчас им владел скорее гнев, а не ужас. Кроу было уготовано стать жертвой чудовищного Карстерза! Как же он мог, зная, каким будет исход, свернуть с намеченного пути? Нет, о бегстве и речи быть не могло. Карстерз быстро найдет ему замену. Даже если Кроу и сбежит, кто может сказать, какая месть может настигнуть его?
В 21:30 на аллее у дома остановились машины. Они подъехали тихо, словно катафалки, и их оказалось больше, чем раньше. Сквозь щель между шторами Кроу смотрел, как мрачные фигуры входят в дом. Некоторое время после этого до него доносилось еле слышное приглушенное бормотание и скрипы. Слух Титуса Кроу, затаившегося в кромешной тьме библиотеки, обострился так, что он мог различать самый слабый шепот. Чуть позже, когда ему показалось, что шум переместился под дом, он выключил свет в своем алькове и в абсолютной темноте уселся на стул. И ночь вокруг него стала сгущаться, пока не начала давить на его голову и плечи, точно свинцовая плита.