– Ты скоро к нему привыкнешь, парень. Запах дохлых крыс тебя не убьет. Нам нужно бояться живых крыс, которые скоро явятся сюда!
Потом он помог Кхайю спуститься в дыру, положил плиту на место и набросал на пол какой-то грязи, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Но если Кхай предполагал, что его укрытие окажется темным, безжизненным, лишенным воздуха и тихим, как гробница, то он ошибся по всем пунктам.
Вначале и в самом деле было темно и тепло чуть ли не до удушья, но вскоре Кхай заметил какое-то свечение, источник которого скрывался в кирпичных стенах стока, словно после многих лет тут появилась гнилость. И в этом неземном, тусклом свете мальчик разглядел крыс…
Грызуны подходили так близко и их было так много, что мальчик не сомневался, что они вот-вот нападут. Однако каждый раз, стоило Кхайю сделать угрожающее движение, крысы исчезали, оставляя беглеца в покое. Только самого факта, что они находились где-то рядом, в укромных уголках старого коллектора, казалось достаточно, чтобы Кхай дрожал от отвращения. Его тошнило.
К счастью, в канаву поступал свежий воздух, хотя теплые дуновения, пролетающие по коллектору, были полны запахов как дохлых, так и живых крыс, не говоря уже о застарелой вони отходов. Тишиной Кхай тоже не мог насладиться. Мальчику казалось, что он попал в какую-то раковину, где не прекращается шум и любой самый незначительный звук усиливается в десятки раз – как в тех раковинах, что иногда выбрасывает на берег Нила. Поскрипывание древнего стула Адонды Гомбы в соседней комнате звучало, как стоны огромного дуба на ураганном ветре, а шаги нубийца, прохаживавшегося по неуютной комнатке в полуразвалившемся доме, разносились подобно раскатам грома и едва не оглушили Кхайя. Еще один звук – монотонное биение, звучавшее непрерывно, беспокоило мальчика, пока он внезапно не понял, что это кровь стучит у него в висках!
Но если Кхай оказался в неприятном положении, то у Адонды Гомбы положение было гораздо хуже. Сотник Раманон посещал его жилище не в первый раз и, скорее всего, не в последний. Каждое новое посещение отнимало у царя рабов больше нервов, чем предыдущее. Убрав мальчика с глаз долой, нубиец выложил на стол свитки со списками рабов и перечень орудий труда, которые следовало заменить. У него были графики работы каменоломен и множество других документов, касающихся управления рабами. Затем он склонился над своими бумагами и стал ждать Раманона.
И в самом деле менее чем через двадцать минут сотник появился в сопровождении своих воинов. Раманон был кеметом по происхождению, однако в нем явно прослеживались аравийские черты: смуглый цвет лица и крючковатый нос. Адонда Гомба хорошо знал сотника и ненавидел его, однако уважал (настолько, насколько возможно было в его положении) острый ум врага. Несколько раз в прошлом нубийцу приходилось противостоять главе тайной стражи фараона, и ему всегда удавалось выходить победителем.
На этот раз, правда, он был не так уж уверен в себе.
С одной стороны, мальчик находился совсем рядом – на расстоянии плевка, если бы кто-то мог плюнуть сквозь каменную плиту; с другой – Кхай был очень важной фигурой. Колдунья Аиша закидала царя рабов предсказаниями о Кхайе, а теперь визит Раманона только подтверждал слова старухи. Зачем же еще этому офицеру фараона появляться здесь лично? Почему он не вызвал Гомбу к себе? Ответ напрашивался сам: в этот раз дело было не в нескольких пропавших овцах или таинственной смерти особо ненавистного надсмотрщика. Фараон желал заполучить мальчика, а поэтому присутствие Кхайя в доме Гомбы в десять раз увеличивало опасность!
О прибытии сотника возвестил звук шагов марширующих воинов, одновременно остановившихся в пыли на узкой улочке перед домом Гомбы. Они подобрались незаметно, и царь рабов не успел бы спрятать Кхайя, если бы его осведомители чуть замешкались. А так у него оказалось достаточно времени, чтобы собраться, поднять голову и с удивлением уставиться на дверь, когда закрывающую ее шкуру резко отдернули в сторону и Раманон в красных одеждах появился в дверном проеме.
Сотник улыбнулся (что само по себе являлось дурным знаком) и вошел в комнату. За ним последовали три десятника, двое из которых больше походили на обычных бандитов, а третий оказался женоподобным существом. Он, как женщина, пользовался косметикой. Гомба сразу узнал извращенца по имени Натебол Абизот, сына одного из самых доверенных приближенных фараона, и содрогнулся.
Ходили слухи, что одним из любимых методов допроса Абизота было отсечение самых легко удаляемых частей тела жертвы, таких, как ногти, яички, глаза и кожа. Язык, разумеется, он оставлял напоследок.
И еще не нашлось никого, кто смог бы выжить после допроса, проведенного Абизотом!
– Господин! – воскликнул Адонда Гомба, вскакивая из-за расшатанного стола и падая на пол. – О светлейший, я почтен такой честью!
– Встань, черная собака, – тихо проворчал Раманон без злобы в голосе. Держа руки на поясе, он внимательно посмотрел на Гомбу, когда тот поднялся на ноги. – Ты, наверное, хочешь кое-что рассказать мне, приятель.
По крайней мере, я надеюсь, что ты расскажешь, если и дальше хочешь остаться моим приятелем…
– Только скажи, господин, что я должен тебе рассказать, и если я могу… – залепетал Гомба.
– Если сможешь? – перебил Абизот, голос которого напоминал шипение змеи. – Мы пришли к тебе, черная собака, потому что ты все знаешь!
Он щелкнул своими нежными пальчиками, и два громилы с каменными лицами схватили Гомбу за руки и вытащили его на улицу. Когда они очутились на открытом воздухе, двенадцать копьеносцев тут же встали по стойке смирно. Не обращая внимания на солдат, громилы повернули Гомбу лицом к пирамиде, пик которой возвышался над крышами хижин.
Раманон и Абизот, не торопясь, вышли из дома Гомбы, и сотник, подступив к нубийцу, уставился в лицо Гомбы.
– Ты видишь гробницу фараона, Адонда?
– Да, господин, – пробормотал нубиец. – Я вижу ее и…
– Молчать! – рявкнул Раманон и наклонился к испуганному нубийцу. – Вчера поздно ночью из отверстия на вершине пирамиды выбрался мальчик и соскользнул по южной грани – той, что видна отсюда. Мы считаем, что он прячется в квартале рабов. Возможно, он ранен, сильно обгорел после спуска, или переломал кости. Он не мог далеко уйти без посторонней помощи. Он нам нужен, Гомба. Он нам очень нужен!
– Господин, я не знаю ни о…
– Отведите его назад, – приказал Раманон своим подчиненным и вернулся в дом царя рабов.
Как только Гомбу втащили внутрь, на него тут же набросился Абизот:
– Черная собака, – зашипел извращенец, – где твоя женщина?
– Моя женщина, господин? У меня уже много месяцев нет женщины, – соврал Гомба.
Он благодарил богов Кемета за то, что этим утром отослал жену из дома. Гомба чувствовал, что беда витает в воздухе, так что отправил Ниони от греха подальше.
– Разве у тебя нет обязанности иметь женщину, чтобы родить новое поколение рабов для фараона? – настаивал Абизот.