Наконец вернулся Печеный, волоча за собой странно возбужденного техника.
— Там, на улице, за каждым деревом, по пять ментов! — выпалил он.
— Они уже здесь? — удивился Самурай.
— Ты не понял! Это не ЭКОПОЛ, это милиция!
— Милиция? — медленно, словно не веря своим ушам, проговорил Самурай. — Откуда?!
— Наверно, кто-то из местных успел поднять тревогу. Да какая разница!
Самурай отделился от кресла и маленькими осторожными шагами подступил к окну. За забором лениво подмигивал красно-синий маячок милицейской машины. Люди в униформе переходили от дерева к дереву.
Самурай отпрянул от окна, панически оглядев комнату.
— Когда приедет Сергеев? — набросился он на Антона. — Что он тебе сказал?
— Сказал, скоро, — ответил Антон, перепугавшись не меньше остальных. — Но теперь — не знаю.
— Что не знаю?! Он приедет обязательно — и вытащит нас. Но когда? Если после штурма — будет поздно!
— А он сможет нас вытащить?
— Сможет, — Самурай, похоже, справился со своими эмоциями. — Просто привезет распоряжение, что ЭКОПОЛ берет эту операцию на себя.
Он взял в руки телефонный аппарат, осмотрел со всех сторон.
— Без определителя... Знать бы, откуда он позвонил.
Стоило ему положить телефон, как он разразился громкой трелью. У Самурая в глазах вспыхнула надежда, он схватил трубку и поспешно прижал ее к уху. И тут же глаза его потухли.
— Это милиция, — сообщил он, опуская руки. — Командир группы немедленного реагирования. Предлагает не трогать заложников и сдаться. У нас три минуты.
— А потом? — спросил Печеный.
— Сам не знаешь? Потом — штурм! — Самурай сел, обхватив голову руками. — Три минуты. Надо что-то придумать... Что-то надо делать...
— Мы можем сказать, что мы из ЭКОПОЛа, — напомнил Печеный. — Помнишь, Сергеев нам говорил...
— Да не говори ты ерунды! — раздраженно ответил Самурай. — Мы вообще не должны входить в контакт с милицией. Шанс только один — дождаться Сергеева.
Антон посмотрел на белокурую женщину, которая все так же прижимала к себе ребенка. Она нервничала и, похоже, не могла решиться что-то сказать. Возможно, она хотела уйти, услышав разговор про намечающийся штурм.
— Они же сейчас позвонят! — выходил из себя Самурай. — Что же сказать? Нужно тянуть время, как можно дольше...
Снова возникла тишина, и стала слышна возня и царапанье за стеной. У Антона в груди бродил холодок. Он не мог решиться произнести свою догадку вслух. Он вовсе не был уверен, что полиция поспешит им на помощь. Опыт подсказывал, что для полицейских чинов безопасность бойцов «Фантома» — не самый главный вопрос.
Печеный поднялся, не спеша подошел к женщине.
— Как нам выйти из дома? — спросил он, припев перед ней на корточки. — Не бойся, мы ничего тебе не сделаем.
Женщина только всхлипнула, но ничего не ответила.
— Даже не думай об этом, — осадил его Самурай. — Они все окружили, можешь мне поверить на слово. Пока мы в доме — мы в безопасности. И не шатайтесь вы по комнате!
— А что делать?!
— Подожди... — Самурай что-то обдумывал. — Антоха, ты садись рядом с хозяином, а ты, Печеный, оставайся с женщиной. Если они будут смотреть дом на просвет, подумают, что мы держим заложников на мушке.
Опять запиликал телефон. Самурай вполголоса выругался и взял трубку.
Антон сидел рядом с Мусой. Тот уже начал приходить в себя. Из-за этого Антон не прислушивался, о чем говорил Самурай. Долетали только обрывки фраз — что-то об условиях, гарантиях безопасности... Самурай тянул время, как мог. Наконец он повесил трубку.
— Они позвонят еще через пять минут.
Муса тем временем полностью вышел из-под воздействия стимулятора, и теперь ему предстояло понять, что происходит. Оба техника сидели на корточках рядом у стены и боялись привлечь к себе лишнее внимание.
— Нет, я так сидеть не могу! — Печеный вскочил. — Пойду осмотрю дом.
— Сиди! — не очень настойчиво бросил вслед Самурай.
Печеный лишь махнул рукой. Из гостиной выходило несколько дверей. Печеный сунулся в одну, в другую, но не заинтересовался. Потом он скрылся за третьей. Несколько секунд его не было видно, затем послышались какие-то непонятные звуки — возня, урчание, глухие удары. Секунда — и Антон все понял. Он догадался, что означали те поскребывания за стеной, похожие на мышиную возню.
Самурай едва лишь успел вскочить, а Печеный уже с криком ввалился в комнату, падая прямо на пороге. На спине у него висела здоровенная кавказская овчарка со вздыбленной шерстью. Обученная сторожевая собака не подняла лая раньше времени, а лишь скреблась в двери, почуяв, что за ними творится неладное. И она дождалась своего часа...
Печеный, не переставая выть, скользил по окровавленному полу, стараясь оторвать от себя свирепого зверя, а Самурай прыгал вокруг и никак не мог выстрелить — человек и животное слились в один клубок.
Наконец выстрел грянул. За ним еще один. Собака завизжала, закрутилась волчком и тяжело ударилась о пол, продолжая бить лапами воздух. Антон был уже рядом — он подставил под Печеного плечо и помог Самураю дотащить его до дивана.
На Печеного было страшно смотреть. Клыки овчарки почти сняли кожу с половины его лица, одна кисть была насквозь прокушена и, кажется, раздроблена, а на сгибе руки пульсировала порванная вена, пропитывая кровью одежду.
— Принесите что-нибудь — аптечку или бинт! — крикнул Самурай, оборачиваясь к Мусе и его молодой жене, но оказалось, тех уже нет в комнате. Воспользовавшись переполохом, они исчезли.
— Я сейчас найду, — проговорил Антон, выходя на середину комнаты и лихорадочно озираясь. Сначала он кинул Самураю белоснежную скатерть со стола, чтоб хоть как-то перевязать Печеного. Затем завалил набок телевизор и вырвал из него сетевой шнур — им можно было перетянуть руку, чтоб остановить кровь. Кровь, которая была уже везде — на мебели, на полу, на стенах, она скользила под ногами и делала липкими ладони.
Наконец Печеного удалось перемотать тряпками и приостановить кровотечение. Антон и Самурай уставились друг на друга, тяжело дыша.
— Это все ерунда, — сказал Самурай, указывая на импровизированные повязки. — Если не придет врач...
Антон молчал. Было слышно, как стонет Печеный и скребется о пол умирающая собака.
— Я пошел, — Самурай наконец решился. — Скажу, что мы сдаемся. Иначе он умрет.
— Не надо... — начал было Антон. Он хотел сказать, что не надо говорить вслух «он умрет», но Самурай его не понял.
— К черту! — закричал он. — Пусть они делают с нами, что угодно, я не буду сидеть и смотреть, как он умирает.