Гриша видел угол дома, часть дороги, а на обочине – серебристую «Хонду», наполовину закрытую прозрачным кустарником.
– Никого пока не узнал? – поинтересовался Донской.
Гриша покачал головой.
– Смотри хорошо, сейчас все поймешь.
– Он сейчас тронется, и тогда пойдет увеличение, – сообщил Максим.
В самом деле, прошло немного времени, и машина начала разворачиваться. Объектив приблизил ее, и в этот момент Гриша действительно узнал водителя.
Это был Ганс. Ошибка исключалась: простецкая физиономия, перебитый нос и бритый череп запомнились Грише крепко-накрепко.
«Хонда» вышла из зоны обзора, Максим выключил запись.
– И что он тут делает? – спросил Гриша.
– Извини, забыли у него спросить, – пожал плечами Донской. – Но скорее всего, тебя пасет.
– Меня? С какой стати? Может, он тут случайно.
– Может, и случайно. Четвертый день приезжает утром и вечером – ну чистое совпадение.
– Четвертый день?! А я ничего не заметил! Как вы его засекли?
– Ребятам здесь деньги платят за острое зрение и доплачивают за сообразительность, – пояснил Донской. – А ты точно ничего не замечал? Может, было что-то?
– Нет, – покачал головой Гриша после короткого раздумья. – Я ничего не видел. Ведь он и машину сменил...
– Думаю, ситуация понятна, – сказал Донской. – Ты как домой добираешься?
– На троллейбусе. Иногда пешком.
– На троллейбусе, – передразнил Донской. – А еще дорогие часы носить хочешь. Ты хоть дверь дома поставил железную, как я советовал?
– Поставил.
– Ну так вот, демократичный ты наш, сегодня тебя домой повезет наша машина. На работу приедешь на такси, которое вызовешь по телефону. Смысл понятен? И дверь свою железную не открывай кому попало. Если что – телефон дежурного знаешь...
– Зачем ему за мной следить? Это полный бред, к чему такие сложности?
– Сложностей тут в самом деле слишком много, – подал голос дежурный. – Он ведь десять раз квартал объехал, все подходы срисовал. Один раз выходил из машины и... я не уверен – было плохо видно... Но по-моему, он держал в руках фотоаппарат.
– Одним словом, надо серьезно разбираться, – подвел итог Донской. – Кстати, Павлов в курсе?
– Конечно, в курсе, – раздался голос от двери. Начальник охраны вошел в комнату, бросил на стол рацию и ключи от машины и сел, шумно выдохнув.
– Есть мысли? – спросил у него Донской.
– Есть. Во-первых, насколько я в таких вещах понимаю, он просчитывает режим работы Григория...
– Идиотизм, – не удержался Гриша.
– Нет, не идиотизм. Мы ведь можем допустить, что он хочет свести с тобой счеты? Хотя я и просил его этого не делать... Допустим, так. Но своими руками боится – уже один раз нарвался. Логично?
– Пока не знаю, – пожал плечами Гриша.
– Сейчас узнаешь. Если сам боится, то поручит кому-нибудь еще, а для этого ему нужно знать, когда ты приходишь и уходишь.
– Кому это он меня поручит?
– Ну, не знаю... Сдаст какому-нибудь отребью за пару бутылок водки, они и сделают тебя в темной подворотне. Старо как мир.
– И для этого меня надо фотографировать, вынюхивать расположение зданий и входов?
– А почему нет?
– Гриша прав, – сказал Донской. – С фотографированием не очень понятно.
– Как бы там ни было, этого головочлена надо брать в оборот и работать с ним по-настоящему.
– Это как?
– Как обычно. – Павлов беспечно улыбнулся. – Привлечем общественность, местком, товарищеский суд...
– Ты все-таки объясни, что собираешься делать, – проговорил Донской. – Я должен знать, что происходит.
– Для начала ребята покатаются за ним, поглядят, где бывает, с кем встречается. Если повезет, послушаем разговоры через аппаратуру. А потом, конечно, пригласим для воспитательной беседы. Дешево и сердито.
Донской после недолгого раздумья махнул рукой:
– Ладно, делай как знаешь. Но не забывай, что нужна информация, а не игры в Бэтмена. А ты, Гриша, иди и спокойно работай. К тебе мы его не подпустим.
Григорий собрался уходить, но его остановил голос Павлова.
– Ну, может, самую чуточку подпустим, – сказал он.
– Для чего? – спросил Гриша, остановившись в дверях.
– Если он не клюнет на червячка, придется ловить на живца. Не беспокойся, это просто легкое приключение, зато сколько будет воспоминаний!
Гриша отправился к себе. День прошел в напряжении. Неожиданно свалившиеся неприятности заставляли думать о себе каждую минуту. Хотя Павлов и обещал полную безопасность, Грише приключений не хотелось. Он считал, что вышел из возраста, когда испытывают судьбу просто ради удовольствия.
Незадолго до конца рабочего дня Павлов вдруг позвонил.
– Установка резко меняется, – сообщил он. – Спускайся к нам, сейчас все сам увидишь.
Еще не зная, что произошло, Гриша догадался: начальник СБ все-таки организовал для него «легкое приключение». Единственное, чего ему сейчас хотелось, – это уехать домой и предоставить парням из охраны делать свою работу без него. Им нравилось следить, вычислять, разбираться – они гордились тем, что умеют это делать. Сам же Григорий последние годы старался держаться от таких вещей подальше. Он выбрал в жизни другой путь и хотел быть последовательным. Тем более что, будучи врачом «Скорой», видел подобных искателей приключений в очень печальном антураже.
В караулке, куда он спустился, уже собрался народ. Человек десять охранников – все в штатском, все возбуждены и взволнованы каким-то предстоящим делом. Парни явно засиделись на вахтерской работе, устали от текучки и теперь горели желанием проявить качества и умения, полученные в спортивных секциях, десантно-штурмовых группах или, на худой конец, в школах телохранителей.
– Заходи, заходи, – поторопил его Павлов. – Садись сюда...
Взгляды скрестились на Грише. Волкодавы из охраны снисходительно оценивали «объект», который им предстоит охранять.
– В нашем кино произошел неожиданный сюжетный поворот, – сообщил Павлов. – Судя по всему, тебя будут ласкать сегодня. Как новость?
– Интригует. А что произошло?
– Полчаса назад твой приятель на «Хонде» высадил напротив двоих бойцов, а сам уехал. Оба торчат поблизости, можешь даже полюбоваться.
– Я же сегодня еду домой на машине, – проговорил Гриша.
– Не-ет! – рассмеялся Павлов. – Как раз сегодня ты идешь домой пешком. Зачем же такой случай упускать...
– Значит, все-таки решили на живца.