Тревору Нельсону
Давши обет и почтивши молитвами племя умерших,
Взял я барана с овцой и над самою ямой зарезал.
Черная кровь полилась. Покинувши недра Эреба,
К яме слетелися души людей, распрощавшихся с жизнью.
Женщины, юноши, старцы, немало видавшие горя,
Нежные девушки, горе познавшие только впервые,
Множество павших в жестоких сраженьях мужей, в нанесенных
Острыми копьями ранах, в пробитых кровавых доспехах.
Все это множество мертвых слетелось на кровь отовсюду
С криком чудовищным. Бледный объял меня ужас. Тотчас же
Я приказание бывшим со мною товарищам отдал,
Чтоб со скота, что лежал зарезанный гибельной медью,
Шкуры содрали, а туши сожгли, и молились бы жарко
Мощному богу Аиду и Персефоне ужасной.
Гомер. Одиссея, Песнь Одиннадцатая [1]
В приятном предисловии к безрадостному документу хочу принести благодарность ряду лиц. Не сомневаюсь, что выражу мнение всего комитета, сказав, что моя благодарность Эдду Сэксби не знает пределов. Его непоколебимая уверенность поддерживала корпорацию «Омни» на протяжении самого тяжкого периода за все мои сорок лет в тележурналистике. Хотя десятки редакций теленовостей перестали существовать в прежнем виде, нам удалось пережить крах устаревшей концепции, который, слава Богу, подарил многим из нас летние домики, отпуска во Франции и образование нашим детям. Не без потерь, но мы удержались. Умело и вовремя произведенное Эдом преобразование основополагающих принципов и его поразительная деловая жилка в сочетании с предвидением будущего программы в эпоху, когда сама концепция «новостей» уже не отвечает традиционному определению, позволили нам выстоять, тогда как наши конкуренты один за другим пали под гнетом финансового давления, судебных исков и, в случае нашего главного соперника, почти необъяснимых ошибок менеджмента. Эд Сэксби заслуживает всяческой благодарности, и потому предлагаемый вам документ, составленный, согласно его пожеланиям, в духе доклада в Конгресс об атаке террористов 11 сентября 2001 года, посвящается ему.
Мой подход достаточно прост. Не отказываясь от въедливости и непредвзятости «Доклада о событиях 9-11», я избрал альтернативную стратегию. «Доклад о событиях 9-11» линейно излагает факты и потому в самом прямом смысле выступает наследником великих реалистических романов девятнадцатого века, являя собой толстовское повествование о национальном бедствии. В основе этого реализма — большой объем документального и изобразительного материала, даже в неточных деталях проливающего свет на самые темные моменты истории. Мне в подобной роскоши отказано. Хотя в нашем случае имеются документы (весьма тревожные) и хотя в некотором отношении я счел их подходящими для выстраивания хроники событий, пробелы в них весьма глубоки. Мне показалось, что много логичнее будет составить рассказ, так сказать, опираясь на обрывки достоверной информации, которые придадут ему атмосферу реальности. Я имею в виду отрывки из писем по электронной почте и дневниковые записи, а также стенограммы разговоров и важные меморандумы. Признаюсь, что ради возможно более полного освещения событий я опирался также на мои личные знания о местах и людях. В 1980-х годах я некоторое время работал продюсером в «Часе», где познакомился со многими участниками описываемой драмы, и, что важнее, у меня были деловые контакты с мисс Эвангелиной Харкер, которая около года выполняла обязанности моей личной ассистентки до того, как Остин Трота взял ее к себе ассистентом продюсера «Часа». В основу моей версии случившегося легли имеющиеся в моем распоряжении документы и личные знакомства.
Под конец предлагаю вам сделать собственные выводы относительно успеха моего предприятия. Но перед тем как вы прочтете настоящий документ (что я предлагаю сделать вам незамедлительно), я должен всецело извиниться, что принял одно последнее решение без предварительного согласования с соответствующими инстанциями. Мне очень и очень жаль, что приходится сопровождать документ сообщением о таком решении. Эд в особенности заслуживает лучшего. Но после долгих месяцев ужаса и горя я измучен. Думаю, вы поймете, что доклад я составил с тем, чтобы ни в коем случае не бросить тень на «Омни». Пожалуйста, не обращайтесь к моей семье ни за разъяснениями, ни с предложениями помощи. Обо всех земных нуждах я уже позаботился.
Искренне ваш
Джеймс О'Мейли
Старший вице-президент отдела кадров
Вещательная сеть «Омни Ньюс энд Энтертейнмент»
С чего начать мой отчет? Вероятно, уместна будет случайная отправная точка, чтобы разом окунуться в рассказ. Накануне моего отъезда в Восточную Европу Роберт сделал мне предложение. Мы поженимся в начале следующего лета. Венчание пройдет в церкви святого Игнатия Лойолы, прием — в ресторане «Вейв-хилл». Как только я вернусь, предстоит долгая кампания по организации праздника, чтобы он прошел как можно цивилизованнее. Нельзя оттолкнуть, разъярить или ущемить родных ни с той, ни с другой стороны. Затем проблема с числом гостей. Учитывая, что мест на приеме будет лишь сто пятьдесят, я уже приступила к неприятным переговорам по поводу списка приглашенных, исходя из принципа, унаследованного от мамы: неженатые и незамужние гостей на свадьбу не приводят. «Нет кольца, нет молодца», — как она говорит.
Предстоит обсудить музыку, угощение и клятвы. Роберт хочет стандартный джаз, я предпочла бы остинский оркестр «хонки-донки». Это одна из ситуаций, когда мое техасское воспитание выводит Роберта из себя, даже смущает. По большей части он держится противоположного мнения, красуясь моим более или менее экзотическим происхождением эдакой «нефтяной дочери». Угощение, разумеется, станет предметом разногласий. Будучи прославленным кондитером одного из лучших ресторанов города, Роберт уже выдвинул определенные требования к свадебному торту и проявляет кухонный деспотизм всякий раз, когда я заговариваю о меню. Он отверг какие-либо копчености, хотя я четко дала понять, что хочу, чтобы на репетиционный обед привезли грудинку и ребрышки из моего обожаемого «Барбекю» в центральном Техасе. И даже сейчас, в четырех тысячах миль от Нью-Йорк-сити, у меня голова идет кругом при мысли о том, сколько еще копий придется сломать до следующего июня. Его семья, самые неортодоксальные евреи, каких я только знаю, внезапно возмутились, услышав про венчание, а мои решительно неверующие родные зашептались о предварительном крещении. Но в свете нынешних обстоятельств мне следует думать о хорошем. Все замечательно. Даже великолепно.
Роберт застал меня врасплох. Мы сидели в «У румына Сэмми», куда ходили на первое свидание, и он попросил клавишника сыграть «Розу Сан-Антонио» для его дамы из Техаса. Клавишник вложил всю душу. Мы заказали рубленую печенку с подливой и жареные на сковороде стейки на длинной косточке — по виду такое мясо напоминает топор. В целом счастливый вышел обед, если не считать некоторой неловкости из-за подарка, который Роберт недавно привез мне из Амстердама. Скажу лишь, что это были несколько комплектов эротичного нижнего белья (ничего подобного я в жизни не видела и сама бы никогда не выбрала), включая хитроумную штуковину из материала, который обычно ассоциируется с верховой ездой. Я выразила легкое, но игривое удивление столь неожиданным поворотом событий, на что Роберт надулся и сказал, что пошлет все назад через Атлантику самолетом, и чтобы я выбросила это из головы, и что он совершил ужасную оплошность. Мне стало совестно. Больше мы к этому не возвращались.