Ханна почувствовала пыль и сажу у себя в носу и на коже.
Такой же беспорядок царил и на рабочем столе Джолин, который был загроможден тюбиками клея, банками из-под краски, бутылочками льняного масла и даже жестянками с машинным маслом. Малярные кисти отмокали в стеклянных банках с терпентином, который уже испарился, и поэтому они прилипли к стеклу. В стену перед столом были вмонтированы крюки для инструментов, но Джолин мало ими пользовалась, предпочитая оставлять свои ножницы, молотки, плоскогубцы или стамески где попало.
Внимание девушки привлекла голова манекена, лежавшая на нижней полке. У него не было ни глаз, ни рта, только нос в виде выступа. Он больше напоминал яйцо, чем человека. Ханна наклонилась, чтобы взять его в руки, когда вдруг услышала голос Джолин. Она повернулась к двери, но там никого не было. Голос доносился от стены справа. Вернее, не от стены, а из кучи тряпья и свернутых холстов в углу стола.
— …оставьте сообщение после сигнала.
— Привет, мам. Это Уоррен. Ты что, опять сменила номер? У меня уже ушло полторы страницы в записной книжке на твои телефоны. Когда вы с Маршаллом наконец-то определитесь с ним? Хорошо, мне не намного лучше. Аляска — довольно изумительное место, но восьми месяцев там с меня хватит. В любом случае я собираюсь приехать погостить к вам на праздники. Что думаешь? Перезвони мне и дай знать, где вы. Пока, мам.
Ханна уставилась на стену, не веря своим ушам. Голос был приглушен, но она была уверена, что он сказал «мам». Два раза. Ханна не могла утверждать наверняка, принадлежал ли он молодому парню или мужчине постарше. Все равно у Джолин не было сына. Такого не могло быть.
Шум колес, давящих гравий, заставил ее встрепенуться, и на этот раз она почувствовала себя виноватой, хотя ничего плохого не сделала, только картины смотрела. Но все же инстинкт самосохранения говорил ей, что будет лучше, если Джолин не застанет ее в мастерской. Выключив свет, Ханна выбежала во двор как раз тогда, когда Тери, прильнувшая к рулю, подъезжала к дому, в восхищении открыв рот. Машина остановилась, и дверь широко распахнулась.
— А-а-а-а-а! — завизжала Тери, заметив подругу. — Ты только посмотри на себя! Большая, как дом! То есть красивая, как дом. Большая, как красивый старый дом. Ладно, забыли.
Тери раскрыла объятия и устремилась к Ханне. Ханна вспомнила, что энтузиазм этой женщины мог согреть комнату — да что там комнату, целую улицу! — и только сейчас поняла, как соскучилась по ней. В Тери почти ничего не изменилось, за исключением ярких темно-рыжих полос в ее волосах.
— Вот, значит, где ты живешь, — задумчиво произнесла Тери, осматриваясь вокруг. — А они не мелочились. Ты мне не говорила, что живешь во дворце.
— Он очень красивый.
— Красивый, говоришь! Мы еще не привыкли к роскоши, да? Он не просто красивый, дорогая. Он — супер! А что это за бред о постельном режиме? Ты вроде бы сказала, что раздулась, как шарик. Дай взглянуть на руки и лодыжки. Как по мне, так все нормально.
— Думаю, что сон все же помогает. Но как же скучно все время лежать и ничего не делать!
— Поверь мне, настанет день, и ты пожалеешь об этих словах, дорогая. Ну что, устроишь мне экскурсию?
— Почему бы и нет? — ответила Ханна, но потом подумала о Джолин, которая могла появиться в любую минуту. — Только давай сначала поедим. Я знаю несколько уютных местечек в городе. Потом я покажу тебе дом и все остальное. У меня в распоряжении целый этаж.
— Целый этаж. Чтоб тебя! А у меня в распоряжении всего лишь половина двуспальной кровати, да и та проваливается.
Они выбрали ресторан «У Самнеров», на витрине которого увидели разноцветный осенний дачный пейзаж из высушенных колосков, кукурузных початков, кабачков и тыкв, а также хрустящие белоснежные льняные скатерти на столиках. Вывешенное на улице меню на ланч предусматривало салаты от двенадцати девяносто пять за порцию и свежеприготовленную похлебку из злаков по семь девяносто пять, что было куда дороже, чем они предполагали.
— Ну и бог с ним, — сказала Тери. — Один раз живем. А умереть можно и бедным.
Понадобилось несколько минут разговора, чтобы к Ханне вновь вернулось ощущение старых времен. Тери оказалась просто фонтаном слухов и новостей. Дети продолжали оставаться «карой Господней, но, как всегда, миленькие» — несовместимые понятия, которые ей удавалось радостно не замечать. Ника повысили, но теперь он в дороге четыре-пять дней в неделю. Несколько дней назад в «Голубой рассвет» заходили Риттеры. Герб схватил насморк, а Рут была все такой же бешеной! Они немного поговорили.
Еще полгода назад, думала Ханна, она и сама жила в том мире. Теперь ей казалось, что Фол-Ривер существует в другом измерении, отделенный от реальности, как та миниатюрная деревушка в стеклянном шаре с кружащимися снежными хлопьями.
— А вот тебе главная новость, — заявила Тери. — Крепче держись за стул, а не то упадешь. У Бобби есть подружка! Можешь в это поверить?
— Не может быть! А кто?
— Какая-то свиноматка из Нью-Бедфорда. Мне даже думать противно, что кто-то спит с этой говяжьей тушей.
— А какая она из себя?
— Толстая. Такая же, как и он. Наверное, продавщица в одном из тех придорожных магазинов. Скорее всего, они познакомились в Блимпайс.
— Тери, это ужасно!
— Я скажу тебе, что ужасно! С тех пор как он встретил этого кита, у него всегда хорошее настроение. Улыбается с утра до вечера. Мы больше не ссоримся. Мне не на ком отвести душу. Ник говорит, что раньше со мной жить было легче. Я отыгрывалась на Бобби весь день, а когда приходила домой, то для Ника сил не оставалось. Теперь я сплошной клубок нервов. Этому проклятому любителю фастфуда удалось испортить мой брак. Это серьезно, дорогая. Мне может понадобиться помощь психиатра.
Ханна рассказала ей о предписаниях доктора, на что Тери махнула рукой и заверила подругу, что у беременных перепады настроения в порядке вещей. Только когда Ханна вспомнила отца Джимми, официантка с интересом прищурилась.
— Понятно.
— Что понятно?
— Ты на кого-то наконец запала, а он, как всегда, недоступен.
— Что значит запала? Он же священник!
— Он симпатичный?
— Я же сказала, он — священник!
— А что, священники не могут быть симпатичными?
— Да ладно тебе, Тери! Мы всего-то разговаривали пару минут. Он умеет выслушать.
— Неужели? Жаль, у меня сейчас нет зеркальца, чтобы ты увидела свое лицо. Этот румянец не только от ребенка, дорогая.
Ханна захихикала, чтобы скрыть свое смущение.
— Ты ни капли не изменилась, Тери!
Вдруг колокольчик над дверью резко зазвенел и Ханна вздрогнула, увидев, что в ресторан вошла Джолин Витфилд.
— Так это действительно вы, Ханна! — Джолин, стараясь перекричать стоявший в заведении гул, уже протискивалась между стульями других посетителей, которые углубились в разговоры или кобб-салат [20] . — Мои глаза меня не обманули. Я возвращалась из магазина Вебстеров и случайно посмотрела в окно. Разве вы не должны сейчас отдыхать дома?