Book.

Герцог, рослый, красивый мужчина с широкими плечами, развитыми постоянными воинскими упражнениями, никогда не бросал слов на ветер. Если пообещал вздернуть, то за ним слово не заржавеет, это все знали. Толпа начала рассасываться, а почтенные советники приумолкли.

Еще больше они скукожились, когда узнали, что за нарушение городского спокойствия, беспорядок на улицах и подстрекательство толпы он, герцог Делла Скала, Верховный судья Вероны, приговаривает семьи Монтекки и Капулетти к одинаковому штрафу в сто серебряных флоринов. Обоих почтенных советников перекосило уже всерьез. Они наперебой взялись доказывать, что виновата как раз не их сторона, а сторона противоположная, тогда как их сторона, в отличие от той стороны, делала все возможное, чтобы ту, противоположную сторону, успокоить и образумить…

С тем же успехом можно было доказывать льву, что есть сырое мясо вредно для селезенки. Герцог строго выкатил глаза, крикнул: «Молчать!» и пообещал удвоить штраф, если услышит еще хоть слово. На площади стало удивительно тихо…

Вот так все и произошло в то утро, я сам был свидетелем.

* * *

Что, Альфонсо? Ты спрашиваешь — как же другие два болвана?.. Ах, да! Эти, с воровским инструментом… Покорнейше прошу простить, сеньоры и сеньориты, просто я слегка запутался среди болванов, на которых так щедра наша солнечная земля…

Я понимаю, Альфонсо, что их судьба тебя не может не интересовать, подобное всегда притягивает подобное. Успокою тебя — с ними все было хорошо. То есть, хорошо для честных людей, не для них самих.

В дальнейшем они оба признались, что вечером на дороге напали на настоящих представителей дома Фиески, зарезали их и закопали в буковой роще. Потом переоделись в их одежды и решили под их личиной проникнуть в Верону. Здесь они намеревались быстро совершить несколько ограблений и бежать из города, пока их не раскусили.

Помню, наперебой каясь в грехах и сплевывая с кровью остатки зубов, они даже указали точное место, где зарыли настоящих купцов.

Потом мы отдали их венецианцам. Зная тамошние нравы, я полагаю, что топор палача эта парочка приняла, как желанное избавление. Так кончают многие из болванов, прими, мальчик Альфонсо, мои слова к сведенью …

* * *

Конечно, вы все, сеньоры и сеньориты, слышали фамилии Монтекки и Капулетти. Весь мир знает, что юношу звали Ромео Монтекки, а девушку — Джульеттой из рода Капулетти. Но многие ли задумывались, что представляли из себя эти две семьи?

Знатные роды? Не смешите меня! Откуда возьмется знатность у городских толстосумов, чьи предки ковырялись в навозе и шныряли по деревням с коробами разной уродливо раскрашенной мелочи? Которые вытягивая из крестьянских кумушек последние медяки за булавки и гребни, и почитали за хорошую крышу над головой достаточно развесистое дерево?

На самом деле Монтекки и Капулетти — это были два богатых торговых дома. Дело в том, что в независимых городах Центральной и Северной Италии настоящей аристократии к тому времени было очень не много. А так как святу месту пусту не быть, их место заняли торгаши, разжиревшие до неприличия на перепродаже сукна, зерна, масла и заемных расписок. Именно эта торговая братия заменила собой аристократию крови, решив, что ничуть ей не уступает. Поэтому и правили они городами-сеньорами как своими лавками и конторами…

Вот вы говорите — это же хорошо, когда такие оборотистые и ловкие господа берут власть в свои руки. Мол, если аристократы крови выпустили власть из рук, значит, они ее не заслуживают, значит, она по праву принадлежит тем, кто проворнее и умнее.

Но давайте рассудим… Так ли уж хорошо, когда во главе государства становятся торгаши и дельцы?

Я так скажу, государство — не лавка с пряностями, и управлять им с идеей выжать из ближних своих последний дукат… Нет, ни к чему хорошему это привести не может! Я, старый Умберто Скорцетти, так считаю — для государства нужна не только твердая рука и оборотистый ум. Первое, что необходимо — общая идея, зажигающая сердца! Только так, сеньоры и сеньориты… Как это было, к примеру, у наших предков в империи римлян. Их идея — быть римлянином, значит, быть первым, нести другим народам цивилизацию и просвещение, пусть и на острие мечей.

Только так… А вдохновение всеобщей наживы — слишком слабая мысль для истинного объединения нации. И раздробленность центра и севера нашей страны, куда всякий завоеватель приходит со своим войском как к себе домой, — прямое следствие правления купцов и банкиров. Честь — вроде бы эфемерное понятие, не нужное в наши меркантильные времена, но это как раз цемент, на котором возводятся истинные государства. Наши предки, гордые римляне, это хорошо понимали в отличие от нынешних толстосумов.

Тебе, Альфонсо, наверняка невдомек, за что Господь наш Иисус Христос изгнал из храма менял, этих предтеч современных банкирских домов. А я скажу — даже всепрощающее долготерпение Господа не выдержало лицезрения этих гнусных рож, что за лишний цехин выкопают из могилы прах родной матери и бросят псам. Жадность — один из семи смертных грехов, как учил нас Иисус Христос Сыне Божий, но об этом все как-то очень дружно забыли. Сейчас даже у рыцарей монашеских орденов больше золота в сундуках, чем благочестивых мыслей в голове. И печальная судьба рыцарей-тамплиеров — прямое тому подтверждение. Не были бы они так богаты, не одалживай под проценты несметные суммы, разве надумал бы король Франции Филипп Красивый сжечь на кострах всю верхушку ордена и разорить их замки?

Я знаю, многие сейчас сочувствуют тамплиерам, считая их безвинными страдальцами. А мне, скажу прямо, их не жаль! Рассудить, что это за рыцари, что позволили себя сжечь? Почему не умерли среди трупов врагов, вздымая к небу рыцарский меч, это подобие креста Спасителя нашего?

То-то! Эти, с позволения сказать, рыцари, давно уже поменяли сталь на золото. Неравный обмен, хотя многим кажется по-другому. Послушайте старого солдата, золото может спорить со сталью, может ловчить, хитрить и выгадывать, но последнюю точку в споре всегда поставит окровавленное железо, в этом я убедился за долгую жизнь…

Но — ладно, возвращаюсь к нашим веронским семьям… Мне рассказывали, что Монтекки разбогатели и выдвинулись достаточно давно, еще в XI веке, когда северяне начали скупать пшеницу и оливковое масло на юге Италии, перепродавая его дальше, в другие страны. Торговый дом Капулетти возник позже, уже в XII веке. Начало ему положила та известная история, когда веронцы осушили болота Палео к юго-востоку от города и получили огромные территории пахотной земли. Осушали-то их множество людей, но вот разбогатели на скупке и перепродаже участков считанные единицы. Одним из удачливых был еврей Капуль, впоследствии ловко переменивший фамилию на Капулетти.

Не побоюсь заметить — поскреби хорошенько многих итальянцев, что чванятся происхождением, найдешь в основе еврея, грека, сарацина или лангобарда! Это, конечно, не относится к таким, как я, аристократам из древней патрицианской знати. Только, пожалуй, мы еще храним на этой земле чистоту римской крови…