Одни завлекали публику, дуя в дудки, другие расхаживали, зажатые как сэндвичи, между большими рекламными плакатами, но в большинстве своем торговцы и зазывалы полагались на мощь своих легких.
Электрические трамваи со звоном двигались среди моря экипажей, пугая еще не привыкших к этому современному, доступному и удобному виду транспорта лошадей. Двухэтажные омнибусы везли туристов, искавших впечатлений в лабиринте городских улиц, где за каждым поворотом поджидало что-то интересное. А какое удивительное разнообразие человеческих типов! Цыгане в беретах и ярких шейных платках, шулеры и мошенники, ищущие возможности опустошить карманы простофиль, местные громилы, фланирующие в полосатых свитерах и широкополых шляпах. Прихорашивавшиеся щеголи в костюмах из шотландки, жемчужно-серых котелках и гетрах в тон прогуливались под руку с кокетливыми красотками, незанятые проститутки угощались джином или пивом, патрульные копы-ирландцы постукивали дубинками о тротуар. Призывно грохотали барабаны Армии спасения. Сутенеры, пьянчужки, мальчишки-газетчики, уличные фокусники, торгующие сигарами китайцы… кого здесь только не было!
— Можешь представить себе, Артур? — восторженно воскликнул Иннес. — Десять часов вечера, а улицы полны жизни! Видел ли ты что-нибудь подобное?
Дойл посмотрел на Иннеса, глазеющего на этот парад, ощутив прилив покровительственной любви к чудесному простодушию и оптимизму брата. Вправе ли он подвергать эти дивные качества испытанию, увлекая молодого человека дальше по тому опасному пути, на который ступил сам? До сих пор он и словом не обмолвился Иннесу о Джеке Спарксе или о том, что им довелось изведать вместе, даже после того, как Джек вновь объявился на корабле. Правильно ли подвергать Иннеса риску, к которому Джек относился как к рутине? Более того, имея серьезные обязательства, семейные и профессиональные, Дойл не мог не задуматься о том, имеет ли на это право он сам.
Спаркс, холодный и безучастный, сидел на козлах; присматриваясь к его лицу, Дойл гадал, в своем ли его друг уме. Серьезные опасения на сей счет возникали у него еще десять лет назад, в связи с присущими Джеку навязчивыми идеями, резкими перепадами настроения, пристрастием к наркотикам. Можно только догадываться, какие ужасы пришлось пережить ему с тех пор; может быть, теперь он уже и вовсе обезумел. Можно ли ему доверять?
— Это ведь не самый прямой путь к гостинице, а, Артур? — между делом спросил Иннес.
Было еще не поздно распахнуть дверцу и избавить Иннеса от Джека Спаркса и всего, что с ним связано. Дойл представил себе жену с мирно сложенными на коленях руками, и тут почему-то в памяти всплыло лицо другой женщины: актрисы Эйлин Темпл. Должно быть, ее образ навеяли огни бродвейских театров. Он знал, что, оставив его после их короткого романа, Эйлин, в поисках успеха и славы, отправилась в этот город, и, как бы то ни было, за все прошедшие годы ему так и не удалось забыть ее яркую красоту и проведенное с нею время.
«Нам всегда хочется от жизни гораздо больше, чем мы можем получить».
Кто знает, вдруг она сейчас здесь, в этом городе, на этой улице, выступает сегодня в одном из заведений, мимо которых они сейчас проезжают, или просто прямо сейчас проходит мимо в этой многолюдной толпе? Он присмотрелся к лицам прохожих в тайной надежде ее увидеть: после стольких лет семейной жизни мысль о возможной встрече с Эйлин казалась запретной и возбуждающей.
Да. Он будет помнить ее лицо до своего последнего вздоха.
Потом материализовалась третья фигура. Королева Виктория. Старомодно одетая. Внушающая бесконечную преданность. В его сознании эхом прозвучала данная им и навеки связавшая его клятва. Он всегда был готов выполнить любой приказ, и королева знала это, хотя никогда не злоупотребляла своим влиянием.
Подумав о ней, Дойл вспомнил, что она всегда неколебимо верила в Джека, ее самого доверенного тайного агента, отважно служившего ей верой и правдой. Человека, который был ему столь близким другом…
И тут Артур понял, в чем корень его гнева: он чувствовал себя обманутым! Возвращение Джека в его жизнь оказалось не тем, что виделось ему в мечтах все эти годы: оно состоялось, но вместо старого друга явился совсем иной человек, лишивший его радости истинного воссоединения. Правда, столь однозначно судить о том, осталось ли в мрачном призраке, который правит сейчас экипажем, хоть что-то от прежнего Спаркса, еще рано. Спору нет, обнадеживающих признаков, увы, не наблюдалось. Но с другой стороны, Джек, несмотря ни на что, восстал из мертвых.
«Разве не ему я обязан столь многим? Разве не благодаря этому человеку вошла в мою жизнь удача? Да, и бог свидетель, если у него есть хоть какой-то шанс стать прежним, я обязан ему в этом помочь».
Джек бросил взгляд на Артура. Мелькнула ли в его глазах искра чувства, того прежнего родства между ними? Во всяком случае, могло показаться, будто он уловил мысли Дойла и посмотрел вниз, чтобы успокоить его: «Я по-прежнему здесь. Не теряй веры. Чтобы исправить нанесенный ущерб, потребуется время, а не слова».
Или ему просто хотелось в это верить?
— Артур, разве мы не едем обратно в отель?
Дойл внимательно посмотрел на брата. Иннес поступил на службу в королевские фузилеры в самом раннем допустимом законом возрасте. Младший Дойл все еще ощущал себя в душе солдатом, он рвался в бой, ему не терпелось послужить интересам короны. Разве на борту «Эльбы» он не проявил себя наилучшим образом? Если и можно кому-то довериться, то кому, как не человеку одной с тобой крови?
— Сначала нам нужно заняться делом, — ответил Дойл.
— Делом? Каким делом?
Артур глубоко вздохнул: да, надо все рассказать.
— Есть один человек, которого я знал раньше. По имени Джек Спаркс. Он работал секретным агентом королевы.
— Никогда о нем не слышал, — скептически обронил Иннес.
— Потому что все касавшееся его было тайной, — терпеливо пояснил Дойл.
— Хм. Ну и что насчет этого малого, Спаркса?
— Мы встретились десять лет назад. Иннес, ты только никому об этом не говори. Я должен взять с тебя обещание.
— Считай, что уже взял, — поспешно произнес Иннес, глаза которого округлились от любопытства.
— У Джека был старший брат, Александр. В детстве Александр убил их сестру. Шести месяцев. Задушил в колыбели.
— Должно быть, он был безумен.
— Должно быть. Но поскольку вины Александра доказать не смогли, его отправили в закрытую школу. Уже годы спустя, когда Джек учился на материке, Александр вернулся. Их дом, поместье в Йоркшире, был сожжен дотла, все находившиеся внутри погибли. Но перед этим Александр зверски убил собственную мать на глазах у их отца.
Теперь глаза Иннеса сузились от потрясения.
— Ужасно!
— Однако отец выжил и успел продиктовать Джеку письмо, в котором описал преступления Александра. С того дня Джек посвятил свою жизнь тому, чтобы выследить брата. Заодно он превратился в самого опасного и непримиримого врага преступного мира, которого когда-либо знали в нашей стране. В конечном итоге он поступил на службу к королеве, то есть занялся тем же не сам по себе, а служа короне. Десять лет тому назад Александр наконец объявился в качестве вдохновителя гнусного заговора против трона, составленного им с шестью приспешниками: они назвали себя «Семеркой». С небольшой помощью с моей стороны Джек разрушил их коварный план, преследовал бежавшего на континент Александра, настиг его в Швейцарии, схватился с ним, и они оба рухнули в Райхенбахский водопад.