Внутри вагонов было светло, чисто и красиво. Точь-в– точь, как в каком-нибудь американском фантастическом телесериале.
Тонированные большие стекла пропускали нежный желто-коричневый свет, играла тихая музыка. Главное, здесь было немноголюдно. Васин быстро нашел свободное кресло, сел и уставился в окно. А когда поезд тронулся, начал украдкой оглядываться.
Кресла, как и в старые добрые времена, были установлены друг против друга, образуя уютные секции-купе. Одна из таких секций в конце вагона была целиком занята набором сложных приспособлений, наводящих на мысль не то о стоматологе, не то о парикмахере. В кресле сидел человек в белоснежном комбинезоне и читал журнал.
«Удобно, – подумал Васин. – Можно в поезде время не терять – и постричься, и зубы полечить. Жаль, у нас до такого еще не додумались...»
Впрочем, он тут же понял, что в дачных электричках по ряду причин нельзя ни постричь человека, ни поставить пломбу, а можно только изуродовать.
Возле самых дверей стоял точно такой же шкафчик, как и там, на травке. Все так же к нему подходили люди и возвращались на свои места со стаканчиками. Это начинало нервировать.
«А если это какое-то обязательное лекарство? – думал Васин. – Если здесь такая экология, что без этого стаканчика я и дня не протяну?»
Продолжая украдкой разглядывать пассажиров, Васин вдруг встретил взгляд, адресованный, вне всякого сомнения, ему. Он тут же отвернулся, однако не прошло и минуты, как к нему подсел один из пассажиров. Это был сухощавый человечек неопределенного возраста с быстрыми глазками и приклеенной улыбкой. Он был похож на угря. Или на глиста. В руках он держал два черных стаканчика.
Васин мельком взглянул на него и снова отвернулся к окну. Незнакомец поерзал на месте, потом заговорил.
– Я на вас смотрю еще с остановки, – сообщил он. – Думаю, почему вы не пьете шоколадное пиво? Возьмите, я вам принес.
Васин занервничал.
– Спасибо, – ответил он. – Что-то не хочется.
– Помилуйте! – рассмеялся человек. – Всего раз в месяц компания угощает нас бесплатно. В такой день все должны пить, даже те, кому не хочется. Выпейте, прошу вас!
Васин с сомнением посмотрел в стаканчик и взял его. Осторожно попробовал. Это и в самом деле оказалось пиво. И действительно, какое-то шоколадное.
Светские правила требовали в такой ситуации завязать непринужденный разговор. Но Васин определенно не знал, с чего начать.
Незнакомца, впрочем, не смущала молчаливость попутчика. Он все так же улыбался, отхлебывал пиво и поглядывал в окно.
– Еду в город, – наконец сказал он. – Буду искать себе работу. Можете меня поздравить – неделю назад получил лицензию частного священнослужителя. Так что можете называть меня батюшкой.
Он рассмеялся, радуясь этой, видимо, чудесной перемене в жизни.
– Поздравляю, – сказал Васин, даже не пытаясь улыбнуться.
– Да... Дело это живое. И надежное. Венчания на дому, крещения, исповеди, отпевания, благословения – ни в какие времена люди не обходились без этого. Работы много, без куска хлеба не останешься. Правда, в нашем поселке дела идут неважно. Вот еду в город. Там наверняка что-то получится. В большом городе всегда можно найти себе место. У вас ничего нет на примете?
Васин с сожалением покачал головой.
– Жаль, – сказал батюшка. – А то я смог бы бесплатно оказать вам кое-какие ритуальные услуги. Ну, ничего. Главное, что теперь я – батюшка. Батюшка никогда без куска хлеба не оставался. Знаете, мечтаю поднакопить на собственную церквушку. Найду хороших оформителей, поставлю игровые автоматы, чтобы молодежь почаще заглядывала. Хорошо! А вас как зовут?
Застанутый этим вопросом врасплох Васин вынужден был сказать правду:
– Саша.
– Саша?! – батюшка просветлел. – Это прекрасно! Это просто прекрасно, что сейчас людей начали вновь называть старыми русскими именами. А то, куда не сунься, везде то Мартимьян, то Бенедикт. Я вот, например, Лука – чего хорошего?
– Действительно, – искренне согласился Васину.
– А вы, Саша, тоже, как я понимаю, в город? И чем же вы зарабатываете свой кусок хлеба?
Васин моментально вспотел, попытавшись с ходу придумать что-нибудь нейтральное. Но в голове, как назло, вертелось только дурацкое «домохозяйка».
– Я тоже ищу работу, – наконец выдавил он.
– И какую же работу вы бы хотели получить?
Это уже походило на допрос. Воцарилась совершенно неприличная пауза.
Батюшка вдруг приблизился и хитро сощурил глаза.
– Вы – тромп, да? – тихо спросил он. – Я сразу так и подумал.
– Ну... – пролепетал Васин. – Не совсем.
– Ничего-ничего! Можете не беспокоиться. Я на этот счет без предрассудков. Лес за окном неожиданно кончился, и глазам предстала совершенно удивительная картина. Как будто в огромной песочнице дети построили из цветных кубиков большой сказочный город. Однако город был не игрушечный и состоял не из кубиков, а из настоящих зданий – высоких и ярких. Повсюду виднелись шпили, купола. Огромное количество золотых крестов на крышах заливало все фантастическим, волшебным светом.
– Игнатовка, – сказал батюшка и зевнул. – Скоро пересадка.
Поезд мягко остановился, потом поехал, а затем снова остановился. Люди поднимались, выходили, на их место садились другие. Музыка в радиосети вдруг стихла, и раздался мягкий женский голос.
– Пассажиров московского направления просим перейти в третий вагон.
Васин невольно дернулся, но батюшка остановил его жестом.
– Не волнуйтесь, это и есть третий вагон. Вы, видимо, первый раз на этом направлении?
– Первый, – согласился Васин. Это была сущая правда.
– Как видите, даже вам, тромпам, полезно иногда знать грамоту, – добродушно усмехнулся батюшка.
Женский голос в динамике продолжал распределять по вагонам пассажиров новгородского, владимирского, ногинского, петербуржского и прочих направлений. Народу в вагоне заметно прибавилось. Васин вдруг понял, что отличает этот поезд от электричек эпохи криминального капитализма. Не мягкие кресла, не тонированные стекла, а лица пассажиров. На них исчезло наконец выражение вечной натуги, ожидания внезапной подлости с любой стороны, груза будущих и настоящих проблем. Люди здесь определенно чувствовали себя комфортно.
Они садились в кресла и сразу начинали разговаривать друг с другом, как старые знакомые. Так что зря Васин с таким подозрением отнесся к дружеским жестам батюшки. Это была не провокация, а просто привычка.
В это время в вагон зашли два очень примечательных пассажира: молодые ребята, почти школьники, одетые в длинные черные рубашки навыпуск, перехваченные широкими кожаными ремнями. На шее у каждого висел большой серебряный крест, а на боку – как ни нелепо это выглядело – большие пистолеты угрожающего вида. Сочетание креста и пистолета вызвало у Васина замешательство, он с трудом удержался и не задал батюшке невинный уточняющий вопрос.