Глеб подкатил к стоящим неподалеку коллегам.
– Где?
– Заезжайте вон под ту арку, сами все увидите.
Они свернули под арку. Там стояла еще одна цепь ограждений. Метровый щитовой забор замыкался вокруг квадратного четырехэтажного здания с выпуклыми зеркальными окнами. Вдоль забора стояли люди в темно-серых комбинезонах, по которым Васин легко узнал штурмовиков «боевой общины» Департамента. Здесь же прохаживался и их руководитель – штурм-капитан Ракитин.
Самым странным было то, что основание дома почти наполовину оказалось погруженным в облако желтого светящегося тумана – такого же, который Васин видел между дисками переноски.
В кабину заглянул Климов – нервный и злой.
– Вот видите?! – с негодованием воскликнул он. – А ведь Очаково тоже начиналось с этого. Вы в этом виноваты! Вы и ваши знакомые!
«Сами вы...» – подумал Васин.
– Из машины пока не выходите, – предупредил Климов. – Мы пойдем узнаем, что там к чему.
– Пойду и я посмотрю, – сказал Глеб, оставив Васина одного в кабине.
Васину пришлось лишь наблюдать. В квадратном здании еще были люди. Приземистая машина с выдвижной платформой протянула через забор свою стрелу и снимала с подоконников немногочисленных пострадавших. Васин чувствовал себя неуютно. Причиной этому было упоминание об Очакове. Ему не хотелось, чтобы здесь сейчас взрогнула земля и начали рассыпаться здания.
И вдруг в кабине сам собой зажегся один из экранов. Васин повернул к нему голову – и даже вздрогнул от изумления. На него смотрел Петр Николаевич Глинский собственной персоной.
– Наконец-то я тебя нашел, – проговорил он, хищно прищурив глаза.
В лице Петра Николаевича произошли значительные изменения. Теперь Васин понял, что имел в виду нотариус Степанов, говоря, что Глинский превращается в психопата, когда дело касается денег. Похоже, сейчас именно их дело и касалось. Глинский утратил весь свой шарм, глаза его были злы и полны ненависти, губы дрожали. Казалось, дай ему в руки топор – он не остановится, пока не зальет кровью целую улицу, Васину не хотелось, чтобы эта ярость была направлена на него. Но, видимо, дело обстояло именно так.
– Я и не знал, что ты такой шустрый, – прошипел Глинский. – Быстро ты с местными ментами снюхался, скотина. Думаешь, я не знаю, что кто-то уже полазил по моим банковским счетам и лицензиям? Думаешь, я не догадываюсь, почему у меня сегодня уже дважды проверили удостоверение? Это ведь твоя работа, признайся? Ну, отвечай!
«Ребята уже работают», – подумал Васин.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – буркнул он, хотя прикидываться дурачком было уже поздно. – Скажи, зачем тебе это понадобилось? Тебя уже оформили на работу? Или просто ты такой принципиальный, что остаешься ментом даже здесь? – продолжал шипеть Глинский. – Учти, ничего хорошего тебе твои новые друзья не сделают. Они будут использовать тебя, как туалетную бумагу. Поверь мне, я тут уже достаточно пожил и многое понял. И не надейся, что они отправят тебя домой...
Васину осталось только молча пожать плечами.
– Не знаю, что ты успел им наболтать про меня, – сказал Глинский, – но я тебя остановлю. Где бы ты ни был, я найду тебя и заставлю заткнуться. Можешь считать, что это смертный приговор.
Экран погас.
Васину стало страшно. Нет, без всякой иронии, без кривлянья и бравады, он признался себе, что с этой секунды по-настоящему боится за свою жизнь. Никогда еще никто целенаправленно не собирался его убить. Даже та вчерашняя стрельба в метро оказалась просто показухой, игрой в войну.
Будь он сейчас дома, в привычной обстановке, он нашел бы способ защитить себя. Но тут...
Васин потрогал кобуру под курткой. Глупо... Маленький пистолет – примитивный железный механизм против достижений науки двадцать второго века.
А что, если уже сейчас какой-нибудь «цыган» со своей электрической трубой сидит на соседней крыше и готовится поджарить Васина так же, как и Эдика Малютина? А что, если лазерный удар со спутника?
Васин поспешно открыл дверь и вылез из машины.
Попробовать пожаловаться Климову? Уж он-то должен знать, как уберечь своего будущего сотрудника. Хотя какие из них защитники... Тоже мне, офицеры с научным прошлым.
Он подошел к Климову с Подольским, которые задрав головы наблюдали за эвакуацией людей из здания.
И тут он увидел, что у здания нет части стены! Как будто кто-то взял и отрезал ножом целый угол дома.
– Эй, а где стена?!
– Стена скорее всего уже гуляет на внешней поверхности, – ответил Климов, даже не взглянув на собеседника. – Тоннель расширяется. Надо отключать к чертовой матери установку, пока вся Москва не взлетела на воздух.
Тут сзади раздалось натужное гудение, и Васин увидел четыре тягача, подвозивших на открытых платформах какие-то установки, похожие на авиационные радары, утыканные длинными иглами.
– Блокираторы привезли, – с облегчением сказал Климов. – Пойду, объясню, как устанавливать.
– Ребят жалко, – вздохнул Подольский. – Предупредить не успеем.
– Каких ребят?
– Наших, ликвидаторов. Их там пятеро останется. Один на «линии», остальные на внешней стороне.
– И что с ними будет?
– Неизвестно, они же там останутся. А там после отключения такое может начаться!
– Так предупредите, а потом отключайте.
– Не успеем. С ними нет связи, нужно открывать новый тоннель и посылать курьера. Дней пять на это уйдет. А блокираторы будут держать поле от силы сутки. За это время установка должна быть отключена. Лучше мы там пять человек потеряем, чем здесь полгорода.
Васин с тревогой посмотрел на спасателей, помогавших двум женщинам слезать с платформы. Почему-то там, наверху, никто не помогал им перебираться на платформу, хотя это было куда опаснее.
Он взглянул выше и увидел четырех перепуганных ребятишек, которые, как галчата, высовывались из окна и ждали, пока взрослые дяди обратят на них внимание.
– Там дети, – воскликнул Васин.
– Что? – рассеянно переспросил Подольский. – А, дети... Если все будет нормально, и до них очередь дойдет.
– Что значит, «будет нормально»?! – взбесился Васин. – Вы тут все с ума посходили.
Не говоря больше ни слова, он бросился к машине и запрыгнул в платформу.
– Ты куда? – недовольно спросил один из спасателей. – Жить надоело?
– Ага, – ответил Васин. – Отправляй.
Выдвижной рычаг вознес его к третьему этажу. Дети заволновались, загалдели, потянули руки.
– Перелезайте, быстро, – скомандовал Васин.
Дети боялись. Им было трудно решиться ступить на шаткую платформу, висящую на десятиметровой высоте.