– Нашел мать-то? – спросил Серега.
Пашка помотал головой.
– Понятно...
– Значит, мамка твоя того... Тю-тю, – беззаботно сказал длинный. – Что «тю-тю»? – обиженно переспросил Пашка, вытирая слезы грязным рукавом.
– А то. Бросила она тебя. Улетела.
Пашке показалось что он сейчас опять заревет от обиды. Длинный мальчишка понял это и испугался.
– Ну ты не ори, не ори! Подумаешь, меня тоже бросили. И ничего.
– Кончай ты, Макс, – сказал Серега. – Может, она и правда его искала.
– Может и искала, – мудро согласился Макс. Потом вздохнул: – Жалко, мы вчера всю шоколадку съели. Хавать хочется.
Пашка молча показал маленький кусочек бутерброда. Макс моментально схватил его и засунул в рот под возмущенный гул товарищей.
– Раз – и нету, – сказал он, радостно улыбаясь. – Ну что, пошли хавку искать.
Никто не возражал. Серега с Максом пошли клянчить у пассажиров мелочь, остальные – воровать с лотков апельсины и яблоки. Пашка, который не умел ни того, ни другого, решил воспользоваться своим вчерашним способом. Он останавливался возле завтракающих пассажиров и с жалобным выражением лица глядел на них. В конце концов нервы у кого-то не выдерживали, и с ним делились. Таким способом мальчик всего за полчаса стал обладателем двух помидоров, вареной куриной грудки, нескольких кусочков сыра и хлеба. Ему помогало то, что он пока не успел стать похожим на маленького бродягу и еще вызывал жалость.
Спрятав свое богатство под куртку, он гордо зашагал к камерам хранения. Однако там стояли три милиционера. Пашка выбежал на улицу и сел на скамейку ждать, когда они уйдут.
Повсюду спешили люди, гудели поезда, грохотали вагоны. Пашке нравилось, что никому до него нет дела. Он сунул в рот кусочек хлеба и начал смотреть в толпу – вдруг там покажется мама.
Скамейка скрипнула – кто-то сел рядом.
– Павлик, – раздался незнакомый голос.
Пашка окаменел.
– Павлик, твоя мама нашлась.
Пашка не успел даже повернуть голову и посмотреть, кто принес такую замечательную новость, а волна светлой пьянящей радости уже захлестнула его.
Мама! – И все прошлое становится лишь дурным сном – гулкий и враждебный вокзал, чужие объедки, злые и жадные мальчишки в вонючей каморке, милиционеры... Всего этого больше не будет!
– Мама?!
Он повернул голову и застыл с открытым ртом. Рядом сидел человек в сером плаще. Он держал руки в карманах, равнодушно смотрел перед собой и не улыбался.
– Мама? – неуверенно спросил Пашка еще раз.
– Да, она всю ночь искала тебя. Где ты пропадал?
В глазах у Пашки появилось недоверие. Кто это такой? А впрочем, какая разница, если мама уже нашлась. Пашка не знал, что взрослые могут обманывать.
– Я ее друг, – поспешил сказать человек. – Она просила помочь найти тебя. И я нашел. Сейчас мы сядем в машину и поедем ко мне на дачу. Мама уже там, готовит кремовый торт.
Пашка разжал пальцы и кусочек хлеба упал на асфальт.
– Ну, пойдем? – Незнакомец поднялся, мягко коснулся Пашкиного плеча и повел его на стоянку такси.
Мальчик подумал, что надо бы выбросить еду, которую он насобирал. Теперь, когда он больше не маленький бродяга, ему будет стыдно, если эти жалкие помидоры и куриные кости посыплются из-под куртки.
Мужчина сказал что-то вполголоса таксисту, и они, выехав на проспект, помчались по оживленному утреннему городу. Осеннее солнце слегка нагревало салон машины. Пашка прижался к стеклу – он смотрел на город совсем другими глазами, не так, как вчера. Все переменилось, везде чувствовалась радость, праздник, счастье. Мальчика беспокоило только одно: не слишком ли долго ехать к маме?
Город был уже позади, потянулись одноэтажные пригороды, дачи, потом поля. Незнакомец обернулся к Пашке и ободряюще улыбнулся:
– На дачу. К маме.
Пашка задрал куртку и, тайком высыпав еду на пол машины, осторожно задвинул ногой под переднее сиденье. Возле пожелтевшего пролеска мужчина сказал водителю:
– Здесь останови. Дальше пешком прогуляемся.
Трава была мокрая и мягкая. Пашка семенил за мужчиной, боясь, что отстанет.
– Скоро мы придем к маме?
– Сейчас придем. Потерпи...
Они подошли к огромной куче веток. Незнакомец начал откидывать их, пачкая руки о мокрую кору.
– Нам нужно еще немного проехать на машине, – сказал он.
Разочарованный, Пашка опустился на корточки возле дерева. Он готов был заплакать: думал, что уже почти пришли, а оказалось, нужно еще ехать...
Сквозь поредевшие ветки уже проглядывали бока машины. Это была очень непонятная машина: железная, ржавая. И угловатая, как головоломка, что лежала у Пашки в шкафчике для игрушек. Незнакомец откинул дверку и подмигнул Пашке.
– Садись.
Что-то странное прозвучало в его голосе. Какое-то напряжение или сомнение. Пашка ничего не понял, но вдруг почувствовал страх. Он встал и, часто-часто моргая, уставился на мужчину.
– Садись.
Пашка не мог ослушаться старшего. Он вздохнул и залез в твердую, холодную кабину.
Лишь через несколько минут, когда машина начала качаться и гудеть, а лес в окошке вдруг уплыл куда-то вниз, он понял, что его все-таки забрали.
Корабль был огромный и очень старый. Это был даже не корабль, а целый небесный остров. Когда-то он летел из глубин космоса, был простым астероидом, состоящим из железа и вольфрама, но потом разумные силы остановили его, умелые руки (а может, и не руки?) проделали ходы, раскрыли залы, пробуравили шахты, вставили люки и иллюминаторы, прикрепили двигательные установки.
И бездомный астероид стал послушным небесным островом.
В самом низу – если считать низом ту часть, где располагались гравитационные платформы – редко кто появлялся. Здесь были мощные машины, реакторы, и их работа плохо сказывалась на здоровье всего живого. Зато чуть выше, где неведомый разум разместил фабрики пищи и кислорода, почти всегда были люди. Они приходили сюда работать после короткого сна и почти никогда не разговаривали друг с другом. Они все были из разных частей света, и рядом могли стоять европеец и китаец, негр и араб...
После работы они поднимались по ржавым трапам на этаж выше и проводили свободное время в узких кельях, где не было никаких развлечений.
Пища, которую они производили, доставлялась еще выше, на этажи, где стояли массивы сложных приборов и аппаратов, где тускло светились экраны и хрупкие существа с большими серыми глазами следили за органами управления небесного острова.
Существа были очень мудрыми и умелыми, но не они решали, куда лететь небесному острову. Право выбирать было у тех, кто сидел еще выше – в самых чистых и светлых помещениях острова. Они были очень похожи на людей. О них речь пойдет позже.