Все это я объяснял просто: не все оборудование распаковано, работы не начаты, есть возможность еще порасслабляться.
На мой высокотехнологичный груз никто не обратил внимания. А если бы и обратили, я б сильно не переживал. Найду, как отмазаться, терять-то уже нечего.
Вечером пятого дня я сидел у себя в жилом модуле и готовил железяки к делу. Я знал, что на орбите уже висит целая гроздь полицейских рейдеров, готовых осыпаться на RJ-01, подобно созревшим грушам.
Идея провести на базе полицейскую операцию была столь безумной, что мне оставалось лишь восхищаться самонадеянностью федеральных чиновников. Впрочем, с их точки зрения, не так уж все и безумно. Подумаешь: разгромить очередное нелегальное предприятие, пусть даже исследовательское. Мне объяснили, что Ступич – фактически федеральный служащий и все свои инициативы обязан согласовывать с правительственным комитетом по науке. Любая самостоятельная возня в его положении – все равно что изготовление наркотиков на государственном фармзаводе. Формальных оснований для полицейского погрома более чем достаточно.
Чего они надеялись этим добиться, мне до сих пор неясно. Впрочем, федеральным ведомствам это свойственно – растоптать все коваными сапогами, а потом на пепелище и руинах искать смысл собственных действий.
Мне отводилась роль – иначе и не скажешь – диверсанта. И сыграть ее следовало хорошо, поскольку полторы сотни полицейских штурмовиков там, наверху, только на меня и надеялись. Царящая на базе расслабуха здорово упрощала мою миссию, но сильно радоваться не стоило. Все равно база охранялась, все равно четырежды в сутки на стационарных постах менялись люди – пусть полупьяные, но все же вооруженные и относящиеся с подозрением лично ко мне.
Все было продумано заранее лучшими, я надеюсь, аналитиками Агентства. Мое дело было маленькое – послушание и аккуратность. Первое, что мне внушили, – не строить из себя ниндзя. Красться по ночным коридорам и прикидываться случайной тенью – полная глупость, поскольку кругом камеры. Дойти до точки нужно спокойным уверенным шагом. А как миновать посты – это уже отдельный разговор. База строилась по типовому проекту, чертежи у агентства были, и просчитать мой маршрут заранее ничего не мешало.
И тем не менее от меня требовалась доля творчества и импровизации.
Импровизировать я начал еще у себя в номере. Достал бутылку вонючего кубинского рома, прополоскал им рот и еще малость плеснул на одежду. Теперь я мало отличался от здешних отдыхающих.
На базе был объявлен отбой, однако народ все равно шатался по переходам. Танцующей походкой, помахивая бутылкой, я на виду у камер наблюдения прошел к лифту и поднялся на нулевой уровень: туда, где располагался пост у главных ворот. Это был серьезный пост, здесь могли оказаться даже трезвые дежурные. Впрочем, заподозрить меня в недобром было сложно – не собираюсь же я, вооруженный бутылкой, прорываться наружу, где в атмосфере всего полпроцента кислорода.
Выходя из лифта, я не забыл провести в сканере ключ-картой, соединенной с маленькой электронной коробочкой, которой меня снабдили заботливые люди из агентства.
Веселый и шальной, с бутылкой наперевес, я появился перед тремя часовыми. Меня узнали. Не сказать, что они были ужасно мне рады, но я все равно излучал добродушие.
– Мужики! – Я приветливо помахал бутылкой. – Как мне домой добраться? Лифт не работает.
– Что еще за новости? – Один из дежурных сверился с показаниями на пульте охраны. – В самом деле, блокирован…
– Второй раз уже за неделю, – отозвался кто-то осведомленный. – Система сбоит.
Я был очень рад, что здесь такая ненадежная система. Тем более что первый раз был тоже делом моих рук. Это когда я проверял свою аппаратуру.
Дальнейшие события были просчитаны заранее. Находиться на посту мне не положено – зона в некотором смысле запретная. Ждать наладчика – неизвестно, сколько ему придется возиться. Как я и ожидал, начальник поста велел избавиться от меня с помощью служебного лифта. Все пока складывалось удачно.
Худощавый боец с усталым и недовольным лицом повел меня в конец коридора. Он открыл створку лифта своей ключ-картой и мотнул головой, чтобы я заходил. Я, естественно, зашел. А когда остался там один, снова применил свою ключ-карту, только переключил режим на коробочке.
Лифт поехал не вниз, как надеялся охранник, а вверх – на технические этажи. Там работала надежная автоматика, и присутствие людей требовалось редко, но я все же слегка опасался ничтожного шанса наткнуться в столь поздний час на какого-нибудь трудоголика-инженера.
Моей первой целью был цоколь основного локатора. Десятиметровая тарелка, заключенная в шарообразную защитную оболочку, давала на центральный пульт картину происходящего на сотни километров вокруг, вплоть до висящих на орбите спутников. Систему следовало аккуратно ослепить – так, чтобы никто даже не догадался.
Я снял со стенки аварийный ключ – такую тяжелую кривую железку – и легко подколупнул им кожух блока управления. Затем начал вытряхивать из карманов электронные штучки, лихорадочно вспоминая, куда и в какой последовательности их нужно вставлять, чтобы система заработала.
Инструктор в прошлый раз объяснял, что мои операции именуются «многоуровневое шунтирование». Он нудно и дотошно расписывал, как работает каждый элемент, чтобы система получала фальшивый сигнал вместо того, что принимает радарная антенна.
Я мог только надеяться, что не оплошал. Единственным сигналом о неправильности моих действий мог стать приход охраны со всеми вытекающими последствиями.
Все штучки встали на свои места. Хотелось бы думать, что на свои. Я знал только, что активность радарной тарелки перешла в какой-то другой диапазон, и мои новые друзья из полиции должны заметить это с орбиты. Что касается обитателей базы, то они должны были оставаться в неведении не меньше часа. И только потом заподозрить, что система внешнего наблюдения ведет себя нехорошо.
До их прибытия мне следовало осуществить еще одно важное дело, а для этого я должен был переместиться в эвакуационную шахту.
Мне пришлось пятнадцать минут ползти в узком вентиляционном канале, потому что другого пути у меня не было. Там было пыльно и холодно. Вдобавок пришлось тащить за собой аварийный ключ – я прихватил его, потому что на том конце никакого подходящего инструмента может не оказаться.
Я радовался только одному: что на базе еще не завелись крысы – до нас им тут просто нечего было жрать.
Канал иногда разветвлялся, но дорогу я знал четко: мы с инструктором несколько раз мысленно прошли ее, считая все повороты.
Наконец, злой и вымотанный, я оказался в совершенно темной шлюзовой камере. Переломил химический фонарик, огляделся, нашел очертания тяжелой герметичной двери. Ключ мне был нужен, чтобы подцепить замки и провернуть тяжелый штурвал на створке. Честно говоря, стало не по себе – за этой перегородкой космический холод, вакуум и моментальная смерть. А ну как что-то не так поверну, и створка распахнется?..