Слышалось, как рядом кто-то дышит, копошится, тихо и неразборчиво бормочет. Судя по этому фону, у Влада сейчас были соседи, и немало.
Он долго лежал и не мог уснуть, впрочем, даже не пытался. Место совсем не походило на научный центр, где его должны были держать и исследовать, как кролика. Впрочем, с этой перспективой он расстался раньше – когда увидел человека на обочине улицы. Получалось, что Влад – вовсе не уникальный образец. Может, это и к лучшему…
* * *
Эдик никогда не был феноменально ловким и быстрым, по крайней мере на уроках физкультуры он в число первых не попадал. Но не зря говорят, что в экстремальных условиях человеческое тело творит чудеса.
Вылетая на полном ходу из перевернутого броневика, он отчетливо осознавал, что происходит. И вполне себя контролировал. Ему удалось по-кошачьи мягко приземлиться на асфальт и ничего не повредить. Бесполезный автомат брякнулся где-то рядом, но на него Эдик даже не посмотрел.
Он быстро и внимательно осмотрелся вокруг, выискивая взглядом любую нору, куда мог бы забиться и исчезнуть из поля зрения зубастых и мордастых чудищ.
Чудищам в данный момент было не до него. Они бросились врассыпную, чтобы не попасть под тяжелый кузов броневика, летящий кувырком через улицу. А пока они спасались, Эдик нашел себе нору.
Такой норой оказался вход в пивной бар «Кружка», который, по счастливой случайности, Эдик знал очень хорошо.
Это был дешевый бар, поэтому студенты бывали там часто. Главное, что помнил Эдик, – в «Кружке» было два входа. Один – парадный. Второй – выход во дворик, в курилку.
Открыта курилка или нет, размышлять было некогда. Эдик пронырнул между вывернутыми железными дверями, пронеся через зал, усыпанный разбитым стеклом, и молниеносно оказался на другой улице.
Не теряя скорости, он помчался через дворы, удаляясь все больше и больше от места нападения.
Через десять минут он сидел на скамейке в сквере Гоголя и пытался отдышаться.
Место для привала было хорошее. Густые кусты скрывали скамейку от посторонних глаз по всем направлениям. А случись что – можно будет скатиться в овраг, перескочить на другую сторону и затеряться среди частных двориков окраины города.
Силы и уверенное дыхание возвращались, а вместе с ними в голове нагнетались мысли: правильно ли он поступил? Надо ли было бежать сломя голову или стоило остаться и помочь товарищам отбиться?
Умом Эдик понимал, что поступил совершенно верно. Не та была ситуация, чтобы спасать товарищей. Да и нечем их спасать – патроны в автомате кончились. А если б и не кончились – что толку? Эдик видел, как Лисин всадил пулю из пистолета чудищу в грудь – оно только почесалось!
Нет, в таких обстоятельствах самое правильное – бежать. А сопротивляться – это потом, когда будет точно известно, как можно одолеть адских тварей с черепашьими головами.
И все же на сердце было тяжело. Эдик искренне волновался за остальных. Он вдруг понял, что за это короткое время они все стали ему по-своему дороги. И никого, кроме них, у него здесь нет и не предвидится!
Он тут же стал выстраивать авантюрные планы – как создаст засекреченное надежное убежище, обыщет город, соберет хороший арсенал, найдет и настроит всякую хитрую технику – и в один чудесный день всех освободит.
Но для одинокого испуганного человека, не отягощенного мало-мальски убедительным жизненным опытом, подобная операция могла оставаться лишь темой для фантазий.
В районе было тихо. Преследовать студента, похоже, никто не стал. Он метнулся в первый же магазинчик, набрал почти наугад каких-то пакетов, соков, пива и укрылся на плоской крыше ближайшей пятиэтажки.
Запах в магазине ему совсем не понравился. Понемногу крепла мысль, что подобные набеги на прилавки и богатые трофеи вскоре прекратятся. Город приходил в упадок буквально на глазах. И это еще местные флора и фауна не обратили на него достаточного внимания. Когда появятся всякие жуки-комары и сорняки – жизнь осложнится в разы.
В воображении Эдика рождались какие-то несусветные пулеметные гнезда, системы видеокамер и мониторов, мины-ловушки, длинные подземные коридоры. Однако в стройный план его задумки не очень складывались. Единственное, что он решил, – это собрать по магазинам как можно больше алкалиновых батареек.
…Первая ночевка вылилась в настоящий кошмар. Эдик не стал уходить далеко и устроился в одной из квартир этой же пятиэтажки.
Ночь принесла с собой столько пугающих таинственных звуков, что он несколько часов трясся и покрывался то холодным, то горячим потом. Ему то и дело казалось, что в соседних комнатах кто-то есть, что в подъезде кто-то крадется, задевая перила, что в окна заглядывают страшные рожи.
Удивительно, но стрелять из автомата по жутким монстрам было не так страшно. И прорываться на броневике – тоже. Может, потому, что там он был не один?
Чтобы хоть немного развеять пугающую темноту, Эдик достал телефон. Как-то само собой получилось, что он начал листать список номеров знакомых. Стало невыносимо грустно и одиноко оттого, что он не может просто так нажать клавишу и услышать их голоса. Несколько дней назад это было так реально, а теперь…
Эдик почувствовал, что готов, как ребенок, расплакаться.
Как всегда, утро принесло сырость и холод. Эдик завернулся в три одеяла и согрелся, но спать уже не хотелось.
Он погрыз орешков, запил их остатками персикового нектара и начал морально готовиться к выходу в город.
Самое ужасное – он не знал, чем там заниматься. За что браться в первую очередь. И где найти убежище, в котором можно было бы чувствовать себя спокойно. Самые смелые его фантазии ломались о реальность, как гнилой тростник.
Наконец счастливая идея посетила изнуренный ум. Он пойдет в охотничий магазин! Эдик помнил, как лихо Петрович сшибал с забора мечущихся человекообразных уродов, и решил, что ему тоже нужно охотничье ружье. Нет, лучше многозарядный дробовик. Из него и целиться особенно не надо – поливай врагов, как грядки из шланга…
Страшно было осознавать, что оружие не решит всех проблем. И что всю жизнь отстреливаться ему не удастся. Война – это всегда временное состояние, которое катастрофически уносит силы и средства. А вот как обрести тут стабильные позиции, Эдик не знал.
Озираясь, двигаясь то перебежками, то на четвереньках, он пересек несколько кварталов. Пару раз его пугал подозрительный шум, и Эдик замирал за каким-нибудь углом, слыша, как колотится сердце.
Через пару часов он наконец увидел на другой стороне улицы большую вывеску «Солдат удачи». Здесь раньше продавалось оружие, ножи, а также удочки, термосы, бинокли, резиновые лодки и прочий скарб для искателей приключений.
Он пулей перелетел через улицу и заскочил под тяжелый кованый навес. Мощные укрепленные двери были выворочены вместе с петлями. Внутри – такой же разгром, как и во всем городе.