Колян высунулся в окно и закричал, махая пистолетом:
– Ну, что замолчали? Кто тут меня воспитывать хотел? Ты? Или ты?
Он искал бородача, но тот, как назло, подевался куда-то. Поэтому злоба выплескивалась на всех людей племени.
И тогда он начал стрелять. Палец сам заплясал на крючке, пули веером пошли через поляну. Послышались женские крики, дикари зашевелились. Затем без суеты и паники они вдруг шагнули назад и исчезли за деревьями. Словно растворились.
– А ну, стоять! Разговор не окончен!
Колян понял, что остался один. Он громко выматерился и врубил передачу. Джип медленно пополз в чащу. Мощные фары просвечивали ее насквозь почти на полсотни метров, однако людей видно не было. Все словно провалились.
– Куда попрятались?! – продолжал орать Колян в окно. – Вылезайте, твари поганые!
Лес был пустой, лишь эхо металось среди деревьев. Делать здесь было больше нечего.
«Ну, черт с вами, – подумал Колян. – Разбежались, в штаны поналожили... Бегайте, а я поехал отсюда».
Он развернул машину и устроился в кресле поудобнее, вспомнив, что прямо за временным лагерем проходит дорога. А уж там... Нормально отдохнуть всегда можно, если деньги есть. Наверстать свое теперь никто не помешает.
Джип с урчанием поднимался по склону. Свет фар прыгал по деревьям, пугая ночных птиц. Коляну уже опротивел этот лес, это безмолвие, дикость, одиночество. Он хотел скорей выбраться в обитаемые места, где сверкают огнями ночные кафе, гремят дискотеки, где гуляют под пальмами общительные загорелые девушки.
Все это должно было находиться совсем рядом, но время шло, двигатель гудел, а лес не менялся. Колян ехал долго, очень долго, пока не понял, что заблудился. Тут он вспомнил, что, возвращаясь, не видел даже дикарского костра и временный лагерь отчего-то тоже не попался на глаза.
«Да где тут можно заблудиться?» – с изумлением подумал он, выворачивая руль и меняя направление. И снова – деревья, склоны, поляны, то вверх, то вниз, до рези в глазах, до тошноты и отвращения...
В какой-то момент Колян понял, что еще час этого бешеного автокросса – и выгорит последний бензин. Джип шел сейчас на двух ведущих мостах, чтобы не спотыкаться на буераках, и жрал топливо как слон. Надо успокоиться, надо дождаться утра, трезво посмотреть вокруг – и тогда уже осмысленно уезжать из этого треклятого леса...
Едва он так подумал, впереди блеснуло в лучах луны море. Еще минута – и машина выкатилась на дикий галечный пляж.
Колян перевел дыхание. Наконец хоть какая-то определенность.
Он вышел из машины, посмотрел в небо, усыпанное большими звездами. И тут ему стало не по себе. Он внезапно понял, что звезды – это единственные огни, которые он видит. Ни горящих окон вдалеке, ни прожекторов, шарящих по небу, ни призрачных кораблей на рейде – ничего!
Только мрак и зловещие силуэты гор на фоне черно-синего неба. И это в краю, где всяких санаториев и гостиниц понатыкано, как гвоздей на койке йога.
Сначала ему подумалось, что в мире что-то произошло. Возможно, какая-то мелочь – отключили в районе электричество, например...
Но долго обманывать себя не удалось. Из груди поднималась холодная волна страха. Колян все понял. В голове эхом загремели услышанные ранее слова – о внешней и внутренней природе, о смешении виртуальных миров, о законах, которые нельзя обманывать, и о том, как умеет мстить природа.
Он не верил в реальность этого мира, он объяснял его гипнозом или еще какими-то фокусами академика. Но племя верило, да так сильно, что сомкнуло мир вокруг Коляна. И сам он выбраться уже не мог никакой ценой.
Поздно было каяться... Колян всхлипнул, как маленький мальчик, юркнул в кабину и с силой захлопнул дверь. Его трясло как в лихорадке. Неожиданно за деревьями завыло какое-то животное. Колян прильнул к стеклу – и тут же в ужасе отпрянул. Это было только начало.
Он схватил пистолет, вытащил обойму. В ней осталось три патрона. И еще один сидел в стволе. Указатель топлива на приборной доске склонил стрелку влево, почти уложил набок. Итого: четыре патрона и максимум три литра бензина – на весь этот огромный безлюдный мир. Три литра бензина – и несколько миллионов лет до появления первой нефтяной вышки!
Колян трясся, кусал губы, бегая глазами по сторонам.
– Не бросайте меня, – скулил он. – Не броса-а-а-йте!
Он еще надеялся, что соплеменники пошутили, решили его проучить, что сейчас они выйдут из-за деревьев, вместе посмеются, похлопают по плечу, простят...
Багровое солнце поднималось из-за гор, испепеляя первобытную ночь. Лишь дым вулкана оставался черным. Черепаха, похожая на шершавый камень, неспешно выбиралась на берег.
– Мама! Мамочка!!! – завыл в полный голос Колян, обхватив руками голову.
Мир промолчал на это. Мир еще не знал этого слова.
Из бара меня выкидывали впятером.
Справились бы и двое. Остальные просто не смогли отказать себе в удовольствии швырнуть пьяного в лужу.
Правда, пока тащили, я успел дать коленом между ног одному пузатому, а другому расквасил губу. И еще я успел подумать: да, легко выкидывать из бара человека, который неспособен за себя постоять. Сунулись бы они ко мне два часа назад, когда я еще не накачался...
Пока я лежал в луже, у меня было время поразмышлять, что делать дальше. Самое простое – кинуть булыжник в витрину бара и быстренько слинять. А если быстренько не получится? Нет, лучше пойти в другой бар, выставить халявную выпивку и после привести сюда десяток мстителей и заступников.
Впрочем, это слишком хитроумно для моей больной головы. Я решил просто уехать и пережить свой гнев и обиду в одиночестве.
Разумнее всего было бы вызвать такси или службу «пьяной эвакуации», но назло всем я решил ехать сам. Я забрался в машину, пачкая сиденья мокрой одеждой, и тронулся с места так осторожно, как никогда в жизни. В этот вечерний час по улицам бродило множество отдыхающих, и, клянусь, мне вовсе не хотелось никого давить. Пусть лучше меня остановит милиция, оштрафует, отберет права, закует в кандалы и отправит на каторгу – мне было все равно.
Плохо помню почему, но я направился на Варварин обрыв. В детстве мы с ребятами уезжали на этот неуютный и потому безлюдный пляж ловить крабов. В глубине души я надеялся, что встречу там какую-нибудь одинокую курортницу-москвичку, прекрасную и загадочную, которая поставила палатку вдали от шумных замусоренных пляжей и недобрых глаз. Я непременно подружился бы с ней, рассказал много интересного и посетовал бы на свою горькую судьбу, прижавшись к ее теплому животику.
Никаких пляжниц-одиночек, конечно, в наше время не водилось, но кто запретит мне мечтать?
Если смотреть на Варварин обрыв с городского причала, он кажется совсем близким. Однако, чтоб добраться до него, нужно объехать по краю бухты, а это километров десять, не меньше. И все по горам.