— Дрын, я ж говорил, — затараторил Поршень, свирепо вращая глазами. — Такие козлы только на Гимназии бывают. Сам схавал — на других катит…
— Осядь, — с железным спокойствием проговорил Дрын. — Я и сам знаю, что наши такое никогда не сделают. А ты, Кира, обоснуй-ка свой тухлый базар. Докажешь, что Поршень у тебя был?
Кирилл открыл рот, но запнулся. Доказывать было нечем. В принципе, мать видела, как Поршень приходил… Но ее вмешивать нельзя. Последнее дело за мамочкой и папочкой прятаться.
— А ты докажешь, что это я взял? — буркнул он.
— А хрен ли тут доказывать? — ухмыльнулся Дрын, сверкнув зубами. — Деньги ты взял, все видели. И хана. Больше этих денег никто не видел и не слышал. В том числе и Машка.
— Конечно, она не слышала, потому что я ей не говорил, — невпопад пробормотал Кирилл.
— Это точно, не говорил, — прозвучало злорадное шипение Поршня. — Он вообще никому не говорил. Ребята спрашивали — на Гимназии вообще про деньги не слыхали. Он все сам сочинил…
Кирилл готов был взорваться от ненависти и возмущения. Так бы и сорвался с места, снес бы череп этой лживой сволочи Поршню.
— Ну, кажется, разобрали вопрос, — подвел итог Дрын. — Все понятно. Что, Кира? Свое, конечно, получишь, и много. Но если ты пацан, то деньги должен до Машки донести. Не знаю, где ты их брать будешь, твои проблемы… И все равно, всей твоей Гимназии — звездец. Будем долбить всех, кого увидим. По-страшному, понял? До полусмерти.
— За что? — процедил Кирилл.
— За тебя, милый. И всем будем говорить, что за тебя. И Машке дадим раскладочку, какой ты добренький и честный оказался. Чтоб она знала… Сейчас отпускаем, иди… Но по улицам больше не шарься — можешь заболеть.
/
— Я не брал деньги, — с упорством обреченного повторил Кирилл. — Поршень забрал.
— Ну ты достал! — взорвался Поршень. — Дрын, ну сколько он будет на меня эту парашу лить?
— Дайте я ему вломлю! — простонал Бивень, прыгая на месте. — Он и вправду достал.
— Отхреначить его! — раздались крики из толпы.
— Ладно, — Дрын с ухмылкой кивнул. — Гимназиста побуцкать никогда не вредно. Только отведите куда-нибудь, чтоб… Чтоб не здесь.
— А ну пошли, с-сука! — Бивень с силой столкнул Кирилла с места. — Шевели заготовками, иди, коз-зел.
Кирилл понял, что его волокут за столовую. Там был небольшой грязный дворик, почти всегда пустой. А если и не пустой — толстые поварихи вряд ли чем ему помогут.
Толпа промзаводских, обрадованная давно желанным приключением, возбужденно гудела. Все были энергичны и деловиты, словно с хорошим настроением выходили на любимую работу. В основном Кирилла окружал молодняк. Дрын и еще трое ребят постарше остались в скверике, один пошел к баданянской палатке за пивом.
Они будут хлебать пиво, пока Кирилла пинают ногами и возят по пыли. Он сильно пожалел, что не собрал с собой подкрепление. Пяток взрослых гимназистов — и его бы не тронули. Хотя как сказать…
Кирилла втащили во дворик столовой. Тут же кто-то ударил. Перед глазами рассыпался фейерверк белых искр, Кирилл почувствовал, что падает. Он ударился спиной о корявый раздолбанный асфальт, но его сразу втроем подняли за шиворот.
— Ну что? — бесновался Поршень. — Кто деньги брал? Я брал? Говори, я? — И он с размаха залепил Кириллу оплеуху, попав по глазам.
Через мгновение молотили уже со всех сторон, Кирилл задыхался, сердце бешено колотилось. Он закрылся и шаг за шагом отступал, стараясь не упасть.
— Я деньги взял? — в поле зрения опять появилась ненавистная физиономия Поршня. Кирилл, забыв про боль, размахнулся и что есть сил приложил ему ботинком между ног. Даже самому стало больно.
— А-а! — заорал Поршень, сгибаясь пополам. — Су-ука! Убью, гнида!
Кирилл обхватил голову руками, догадываясь, что сейчас из него станут делать холодец. Его наконец повалили, ударив под колено, перед глазами мелькнул оскаленный рот Бивня и его кулачки, все в болячках.
Никто не заметил, как на месте расправы оказался Пакля. Он подскакивал с разных сторон, пытаясь увидеть, кого казнят. Потом сунулся к одному из промзаводских.
— Э, что тут?
— Свали на хрен! — последовал решительный ответ.
— Ну правда, чего? — упорствовал Пакля. Он волновался, как начинающий репортер, случайно оказавшийся в центре потрясающей сенсации.
— Иди в задницу, не лезь! — гнали его, но он не уходил.
И тут кто-то в жаре битвы достал Паклю. Может, случайно, а может, и со злости, но Пакля получил по зубам. Сначала он немного ошалел. Отошел и несколько секунд молча ощупывал челюсть. Глаза его вдруг начали наливаться кровью.
— Ах вы твари! — заорал он.
Это было так необычно, что несколько парней даже остановились и удивленно обернулись. Пакля в этот момент взялся за какой-то ободок на шее и переместил его на голову. Словно надел маленькие наушники. И с невиданной злобой и решимостью заорал:
— Ко мне! Быстро ко мне!
Никто не ожидал, что занюханный Пакля умеет так кричать и злобно сверкать глазами. Но то, что произошло дальше, ожидалось еще меньше.
Через забор перемахнули двое никому не известных мужиков. Оба крепкие, надутые мышцами и совершенно спокойные на лицо. Правда, одежонка на них была плоховата, и это очень бросалось в глаза. Какие-то мятые, заляпанные краской штаны, уродливые рубашки, драные кеды. Все словно с помойки.
Собственно, оно и было с помойки. Само собой, Пакля позаботился, чтобы переодеть своих близнецов-телохранителей в «штатское». Но одевать пришлось с дядькиного чердака.
Разглядеть и обсудить наряды незнакомцев никто не успел. Оба вломились в толпу, словно две молотобойные машины. Пакля отошел в сторонку и с кривой усмешкой наблюдал, как промзаводская «пехота» разлетается в разные стороны.
Все происходило довольно тихо, раздавались лишь приглушенные шлепки да ошалелое вяканье пострадавших. Кирилл, только-только собравшийся с силами и мыслями, понял, что вокруг кипит бойня. Причем непонятно, кто кого бьет.
Он откатился в сторону и укрылся за старой холодильной камерой, выставленной ржаветь на улицу. Все болело — ребра, суставы, голова. Впрочем, лицо, которое Кирилл старательно прикрывал, мало пострадало. Всего лишь разбитая губа и горящая ссадина над глазом.
Он наконец разглядел — промзаводских дубасят два здоровенных мужика со скучными выражениями на лицах. Сначала Кириллу казалось, что на помощь пришла Гимназия, но все оказалось куда непонятнее. Он не знал ни одного из этих мужиков.
— Сваливаем! Сваливаем! — хрипло орал Бивень, держась за расшибленную физиономию.
Дрын, сидевший с пивом в скверике, первый заметил, что его пацаны выбегают один за другим из-за столовой, хромая и роняя кровавые кляксы. Он вскочил.