А на Кавказе было никому не интересное бедное захолустье. В русские газеты так вообще ничего не попало. Когда лезгины или чечены с гор спускаются и грабят, попутно убивая крестьян и сжигая дома, кого-то это волнует, кроме соседей? Вот и здесь не трогало.
А дальше жили — не тужили. Армяне — народ работящий, да и ничего хорошего от своих ближайших соседей ждать не могут. Единственная надежная опора — Русь. Хоть и не единоверцы, но крепко связаны. И общими интересами, и торговлей, и многие свободно жили на Руси всегда с древности. Всю Австрийскую войну маленькая, но хорошо обученная и с высоким моральным духом армянская армия защищала свои дома и продержалась практически одна, если не считать технических подразделений и небольшой дополнительной помощи из призывников Закавказья и Вольного Терского войска. Правду сказать, особых боев и не было, все в основном происходило в Европе, но стреляли и убивали вполне по-настоящему, и две попытки наступать турки предприняли, хоть и не особо большими силами.
Мимо окна с топотом пробежал взвод солдат. Я вздохнул и захлопнул тетрадь. Знал бы Белов, чем я занимаюсь в Вене, — непременно бы убил страшным и особо извращенным образом. Мне полагается с высунутым языком бегать по улицам и с недовольными криками «Пресса!» получать пинков под зад в очередном оцеплении, пытаясь прорваться к действующим лицам, а я, как нормальный человек, сижу в теплой пивнушке. Пишу лично для себя и заглатываю очередную порцию алкоголя, вместо того чтобы мерзнуть и, стуча зубами от холода, царапать очередное особо важное сообщение о происходящем.
И так все уже ясно. Какой идиот утверждает, что в рядах партии народников полно бывших офицеров и обстрелянных солдат? Да они даже читать не умеют! Кто мешал взять брошюру с заманчивым названием «Уроки Октября», изданную к десятилетней годовщине свержения Кагана и переизданную к двадцатилетию? Совсем ведь недавно это было. В тексте все ясно и достаточно подробно разжевано для будущих поколений путчистов. Первым делом обрезать связь (почта, телеграф, телефоны и радиостанции), потом блокировать казармы с нераспропагандированными воинскими частями, на закуску перекрыть дороги (вокзалы и автостанции) — и бери голыми руками рейхстаг, резиденцию императора Австрийского или Зимние палаты Кагана. Полицию и внутреннюю охрану можно в расчет не брать. Немножко стрельбы — парочка погибших героев даже хороша для примера и последующих репрессий.
Ясен пень, прежде чем это все проделывать, надо иметь кому поручить и достаточное количество вооруженного, а главное, проверенного народа. Раздавать на улицах винтовки — нарываться на крупные неприятности. Неизвестно еще, как себя поведут все эти добровольцы, и не понесутся ли грабить ближайшую ювелирную лавочку.
Но, поглядев по сторонам, самокритично признал: не я один такой умный. Зальчик битком набит, и много хорошо знакомых лиц. Наш круг журналистов-международников очень узок, даже серьезным изданиям накладно содержать большой штат за границей. Многие умники практикуют работать сразу на несколько газет и не забывают еще на радио отметиться. Так что рано или поздно обязательно сталкиваемся — на очередной пресс-конференции или вот как сейчас.
Почти полный набор имеется: толстый и громогласный Френк Филиппе из UP, [40] страшно интеллигентный Уолл и Брэдли из нью-йоркской «Times», лощеный Пьер Глас из французской «Petit Parisien». Это люди серьезные и обычно глупостей не пишут. Другое дело, что печатают. Политика редакции существует не только при диктатурах. Филиппе как-то жаловался, что за океаном не любят плохих новостей и все неприятное, включая пикантные истории про похождения Леманна в будуарах актрисок, безжалостно режут. Еще с десяток знакомых и полузнакомых лиц.
Вон тот уже заметно поддатый венгр умудряется одновременно печататься по всем газетенкам Восточной Европы. А эти двое блондинов — немцы, из больших любителей народников, и неразлучны как сиамские близнецы, даром что вечно ругаются на почве — кто партии более ценен: Леманн или Мерц. Родная обстановка. Степнова только нет. Обиделся. Он в Австрии не первый год сидит, а тут на усиление меня присылают. Неприятно. Ищет сейчас сенсационный материал. Весь в мыле, бедняга, — так отличиться желает и меня на место поставить.
Если верить некоторым писакам на слово, мы проводим все свободное время так — попивая шнапс и рассуждая про законы общества, пролетариат и искусство. Со страшно одухотворенными лицами. Дружески обсуждая последние известия из первых рук. Ага, как же. Если зацепишь серьезный источник — делиться нельзя, самому пригодится. А в картинной галерее я был в первый и последний раз в Дрездене, после подписания капитуляции Австрии. Эти жуткие толстые голые рубенсовские бабы меня навсегда отвратили от художников. В детстве не приучили — тогда в медресе и вообще на Руси к запрету на изображение людей серьезно относились, а потом уже и не особо занимало. Так что дуб дубом и не особо этого стесняюсь. Не про высокое искусство пишу. В голове при виде очередного полотна с аристократическими портретами или, хуже того, новых веяний символизма и прочих кубизмов моментально возникает: «Налетай, торопись — покупай живопись».
Так что сидим здесь не от душевных разговоров. Торчать на мосту, на пронизывающем до костей ветру и под мокрым снегом — кого хочешь достанет, да и опасно это. Пули летят далеко, одну совершенно постороннюю женщину с дыркой в голове я уже без удовольствия наблюдал утром. Пришла на променад поинтересоваться свежими новостями — и словила по собственной глупости. А место было хорошее: с него прекрасно видно все происходящее даже без моего верного бинокля.
Стрельбой меня давно уже не удивишь, но ужасно хотелось бы выяснить, кто все это устроил. Леманн еще под Новый год намекал про что-то нехорошее и не от него исходящее, но верить в таких случаях политику на слово… М-да… Нема дурных в нашем роду и, надеюсь, не появятся.
Что мы, собственно, имеем? Детектив со многими неизвестными. Даже не понять, сколько их там, за ширмой, кукловодов, сидит. Тут даже ответы от главных действующих лиц не помогут, за невозможностью прямо на месте точно оценить количество вранья. Значит, и действовать надо как в детективе. Мотив. Кому выгодно.
Версию с поиском женщины отметаю сразу. В наше время женщин-политиков не водится, а устроить войну между Англией и Францией за возможность встретиться с королевой и поцеловать ее в лилейную шейку — хорошо исключительно в авантюрных романах Дюма. В жизни такие типы страшно честолюбивы и амбициозны, крайне практичны, очень циничны и потеряли остатки совести и иллюзий на подъеме к вершине власти в бесконечных компромиссах.
Хорошо смотреть на всю эту реал-политику со стороны и осуждать с негодованием. Да, без всяких сомнений, политика — дерьмо, и занимающиеся ею люди уже таковые, иначе бы не пошли в эту воняющую кашу. Но где взять других? Честные и бескорыстные предпочитают стоять в стороне и возмущаться. Не хотят пачкать чистых рук. А запачкать придется непременно, и они это прекрасно осознают.
Что я знаю конкретно? Канцлер Бауэр неожиданно для всех объявил о полном роспуске всех политических партий, кроме правящих социал-демократов. Причем в правительство входили только правые, в союзе с Христианско-социальной партией (католики), и коалиция уже изрядно шаталась из-за нерешаемых проблем в экономике. Попутно в штаб-квартире Народной партии провели неожиданный обыск. Всему миру были продемонстрированы запасы оружия, как будто никто не в курсе, что и шуцбунд, [41] и хеймвер [42] имеют свои, не подконтрольные никому, кроме руководства партии, вооруженные отряды. Регулярные столкновения между ними всем посторонним уже приелись. То красные кого убьют, то коричневые. А уж драк во время демонстрации не счесть.