Нэтти поежился от прикосновения и, кажется, только сейчас по-настоящему проснулся: туманный взгляд его прояснился, глаза панически округлились… с невнятным возгласом юнга дернулся в сторону – и сверзился с лежанки. Несмотря на свое состояние, Эндрю рассмеялся: с таким очумелым видом мальчишка вскочил и закрутился на месте:
– Что? Как я… как мы здесь?..
– Ты вчера уснул в таверне, – нарочито размеренно пояснил Фокс. – Я тебя растолкал, мы пришли сюда. Мы на «Доблести», помнишь? Я здесь прятал твои и мои запасы. И еще шпагу.
– А. Ну да.
Юнга смотрел куда угодно – на переборки, в иллюминатор, в пол, – только не на своего капитана. Скверно.
– Послушай, Нэтти… – начал Эндрю, садясь на лежанке. Юнга его перебил:
– Что ты вчера подслушал? Что-нибудь интересное? Я пойду умоюсь, и ты мне все расскажешь, хорошо?
Эндрю проводил взглядом метнувшуюся наружу фигуру. Совратитель хренов! Юнга теперь будет обходить его на крутых галсах… Ну нет, выберутся из этой дыры – и пора прощаться с мальчишкой. А то быть тому как-нибудь изнасилованным собственным капитаном!
Нати плескала в разгоряченное лицо воду и ежилась. Как так она умудрилась улечься спать с Фоксом чуть ли не в обнимку?! Прижмись она к нему ночью покрепче (разумеется, совершенно случайно), и вся ее маскировка насмарку! Сегодня, еще не очнувшись как следует ото сна, она увидела близкое лицо Эндрю и представила вдруг, как тот наклоняется и ее целует… Ну хороша!
Тут Нати вспомнила, что все равно должна во всем признаться, но малодушно отложила разговор до «послезавтрака», памятуя, что голодные мужчины злы. Тем более что и хмурый Фокс явно был нерасположен к беседам: всю дорогу до таверны они шли молча.
А в таверне все утренние проблемы вылетели у обоих из головы.
На месте Брюннера хозяйничал совсем другой человек. Рядом вяло вытирала тарелки заплаканная Арно.
– О! – сказал Фокс. – А где наш Хилл? Приболел?
Мужчина ненужно протер и без того выдраенный до блеска стол. Сказал хмуро:
– До́ смерти!
Арно разрыдалась. Невозможно было разобрать ни слова – лишь когда Фокс усадил ее, отпоил водой, удалось выяснить, что случилось. Сегодня с утра Хилл первым делом задал вопрос о каком-то механике. Арно о нем и знать не знает. Потом он ушел в винный погреб – и больше уже не появлялся. Арно, спохватившись, покричала-покричала, потом спустилась и обнаружила хозяина с перерезанным горлом. Кто-то сидел в засаде там, его ожидая…
На Эндрю точно мачту уронили. Хилл был их единственным проводником в городе, теперь они предоставлены сами себе. Наверняка это дело рук Каппера или его подшефного клана. Недаром ночью они говорили о любопытствующем кабатчике…
– «Касперы»? – предположил Нэтти.
– «Касперы»? – Арно шмыгнула носом. – А им это зачем?
Эндрю заметил, что новый кабатчик тут же отошел от стола и, демонстративно повернувшись к ним спиной, принялся изучать запасы Хилла. Удобная позиция: я – заяц, ничего не знаю! Но вовсе не гарантирует безбедной и долгой жизни.
Эндрю наскоро пересказал все, что им удалось выяснить. У француженки моментально высохли слезы. Она сжала кулачки.
– И они собираются бросить нас здесь? Вот сволочи! Не бывать этому!
Нати бросила косой взгляд на капитана: Лис явно любовался хорошенькой Арно. Той шли и улыбка, и слезы. И даже гнев.
Фокс сказал мягко:
– Для начала: «касперы» вооружены, умеют и готовы драться. Готовы ли к этому горожане – еще вопрос. Наверняка кто-нибудь поумнее припрятал оружие, но их еще надо найти. И переговорить со всеми: чем больше людей знает о заговоре, тем меньше шансов у «адмирала» и его команды.
– Беру это на себя.
– И еще – не надо провоцировать пиратов! Так, в лоб, их не возьмешь. Разве что отлавливать поодиночке…
Арно уставилась в стол. На щеках ее вновь появились улыбчивые ямочки.
– Что такое? – тут же спросил Фокс.
– Только не говорите Томасу! Он у меня ужас какой ревнивый! Знаете, за мной ухлестывает один из «касперов» – Денис Хопфер. Что, если я приглашу его на свиданье, а вместо меня придет…
– Приду я! – подхватил Фокс. Он во все глаза смотрел на француженку. – Вы очень храбрая девушка, Арно!
Капитан взял ее руку и поцеловал. Нати аж дернулась, Арно заалелась:
– Ну, никакой особой храбрости тут не нужно… Что вам подать на завтрак?
– Что угодно, лишь бы было приготовлено вашими ручками! А… – Фокс показал пальцем вниз. – Что будем делать с беднягой Хиллом?
– Его с утра уже унесли в часовню. Падре подготовит все для завтрашнего погребения.
Несмотря на происшедшее, Лис аппетита не потерял. А Нати ковырялась в каше с неизвестно чьим – или понятно с чьим? – мясом. А восхитится ли ею Фокс, когда обо всем узнает? Или для восхищения храбростью девушки от девушки требуются еще и белокурые локоны, точеный профиль и соблазнительная фигурка? Запив не лезущий в рот завтрак разведенным вином, Нати сказала:
– Мне кажется, про Ведекера упоминал тот парень, Стоукс, что выудил нас из воды. Помнишь?
– Кстати, да… ну что, снова прогуляемся? Только надо вооружиться, а то что-то в этом благословенном Городе становится неспокойно.
Нати нехотя вылезла из-за стола. Снова беготня, а у нее ноги после вчерашнего дня еще гудят. Хотя лучше, чтобы эта Арно не маячила перед глазами у ее влюбчивого капитана. Да и епитимью от падре Доминика следует-таки выполнить.
Юнга брел где-то позади, точно утомился. Эндрю думал о плане Арно. Отчаянная девчонка! Но она лучше знает, с кем в Городе можно разговаривать, а кто адмиральский прихвостень.
– Ну что ты там плетешься? – наконец раздраженно окликнул он. Нэтти быстро догнал его, пристроился рядом. Начал нерешительно:
– Знаешь, Лис, мне надо тебе кое-что сказать…
Эндрю даже не пришлось поднимать руку, чтобы тот замолчал, – юнга и сам услышал, закрутил головой. Крик повторился.
Женский крик.
– Кажется, там! – Нэтти припустил так быстро, что Фокс даже не сразу его догнал. Поймал за ремень.
– Погоди! Пошли осторожней!
Теперь они различали и мужские голоса. Смех. Что-то разбилось. Ругательства.
Вся эта какофония доносилась со старой шхуны под названием «Эва». Они неслышно забрались на чисто выскобленную палубу. На натянутых веревках сушились потрепанные юбки.
– Чтоб вам гореть в аду! – с отчаянием воскликнул женский голос.
Нижняя палуба? Каюта?
– Ты что, красотка, да я уже почти в раю! Ну, не кусайся, и тебе понравится!
– Я – первый, – одними губами произнес Фокс.