– Почему дело с его поимкой прошло без огласки? Бейтс помялся перед тем, как высказать предположение:
– Быть может, Калинус-Холл тут и ни при чем. Возможно, Вэнс не в курсе, слишком уж жестоко и бездарно было обставлено дело. Мы получили информацию почти даром – проболтался приглашенный к Далькрозу гражданский врач.
– Тогда чья это была идея?
– Не знаю. Может быть, каленусийской оппозиции. Вэнс хоть и популярен, но его кресло щедро утыкано иголками. В деле Далькроза мы уступили Порт-Калинусу в прошлый раз, будем ли вмешиваться теперь?
Стриж отвел глаза, посмотрел на гладкую поверхность стола, потом в окно – там скромно маячили шлемы верной охраны.
– У этого псионика критическое положение?
– Весьма. Пока что жив, но долго не протянет.
В этот момент Дезет заколебался. В последние годы он отучил себя уступать непрагматическим побуждениям. Быть может, его сострадание к ивейдеру так и осталось бы жестко подавленным, если бы не случайный вопрос, который консул напоследок задал уже закончившему доклад Мише Бейтсу:
– Вы расшифровали его биологические тесты – те, что сняли с парня в прошлый раз?
Миша оживился.
– Да, я должен был сразу сказать вам об этом, ваше превосходительство. Там получается занятная картина. Далькрозу около семнадцати лет – на деле. По биологическим показателям ровно столько же.
– Ну и что?
– Возможно, на него не действует «негативный эффект Калассиана». Он не стареет от общения с пси-нормальными.
Ошеломленный Стриж замолчал, переваривая новость.
– Ты уверен?
– Пока не совсем, нужна еще одна проверка.
– Это очень интересно и в случае удачи сулило бы колоссальные возможности. Мы вмешаемся. Потребуем его выдачи в Арбел под благовидным предлогом гражданства.
– Они откажут из принципа, чтобы нам насолить.
– Да. Они попытаются отказать, но именно на этот случай у меня родилась полезная идея.
Миша выслушал консула и сдержанно ухмыльнулся, потом поспешно спрятал хитрый блеск в глазах.
– Вообще-то это было бы уже чересчур – полностью против правил.
Дезет озорно подмигнул.
– Мировой Разум простит. Мы их столько раз обходили, эти правила, что теперь, когда речь идет о деле, несомненно, праведном, грех позволить себе стесняться…
Так был дан новый толчок делу о непокорном Воробьином Короле, и никто – ни искушенный в таких делах консул Дезет, ни проницательный Миша Бейтс, ни сам генерал Крайф – еще не знал, каким странным исходом обернутся события, нечаянное начало которым положили плеск фонтана, шелест каштанов и уговоры не лишенного воображения человека – инспектора Департамента Обзора Тэна Цилиана.
* * *
Спустя один день к правительственной площади в Порт-Калинусе, заложив крутой вираж, подрулила элегантная приземистая машина. Солнце юга веселым глянцем пятнало ее бока. Дверца бесшумно отошла в сторону, из машины показалась нога, обутая в дорогой, немного запыленный ботинок.
Нога решительно утвердилась на плиточном покрытии площади, а следом выбрался и сам владелец ноги – Поверенный в делах Священной Консулярии начал исполненный достоинства подъем по бесчисленным ступеням крутой лестницы Калинус-Холла.
В жарком дрожащем мареве дворец сверкал сдержанным великолепием. Высокая и широкая лестница возносилась к многочисленным дверям Калинус-Холла. Шпиль, который архитектор Финтиан некогда стилизовал под указующий палец, пронзал раскаленный воздух и возносился над яркими ярусами соседних кровель.
Поверенный Консулярии, впрочем, вверх не смотрел. Он глядел под ноги, опасаясь поскользнуться на шлифованном камне ступеней. Посредственный мутант-псионик с очень слабыми способностями сострадателя и к тому же сам бывший каленусиец, он был очень щепетилен в вопросах формы – достоинство следовало соблюдать во всем.
Пять лет назад, удачно бежав из охваченной гражданской войной Конфедерации, он вступил в ряды повстанцев северо-востока, а позже сделал блестящую по любым меркам карьеру – то есть попросту далеко обогнал своих законопослушных друзей. В сочетании с тайными сторонами сегодняшнего поручения эти старые воспоминания вызывали в душе лукавого дипломата легкую волну веселья.
Но тайное никак не отражалось на тщательно выбритом, чуть загорелом, в меру умном лице подтянутого человека средних лет. Продуманно уложенные черные волосы с двумя-тремя прядями благородной седины как нельзя лучше оттеняли самый любимый из имиджей Поверенного.
У верхних ступеней лестницы мутанта относительно вежливо встретили. На коротко стриженых головах переодетых наблюдателей красовались обручи легкой пси-защиты (большее выглядело бы неприкрытым оскорблением). Затянутые в непривычные костюмы гражданских чиновников громилы-оперативники злились, скучали и потели на жаре. Поверенный заметил, как один из каленусийцев тайком расстегнул тугой ворот дорогой рубашки и тут же замаскировал непорядок широким узлом ведомственного галстука Социального Департамента.
Консуляр остался в душе доволен процедурой встречи и величественно шагнул под своды Калинус-Холла. «Встречающие» пристроились рядом – достаточно близко, чтобы при случае вмешаться, но и не слишком впритирку – пожалуй, в прямой наглости их нельзя было упрекнуть.
Кабинет каленусийского чиновника «по делам пси-мутантов» отделяла от коридора не дверь, а модная в этом сезоне штора. Имитация портьеры не пропускала звуки, посетителей, не получивших приглашения, вычисляли пси-датчики и вежливо, но чувствительно «щекотал» разрядником привратник-сайбер.
Впрочем, Поверенный безбоязненно миновал преграду и опустился в гостеприимное кресло. Наблюдатели сразу же вышли, Повинуясь укоризненному взгляду каленусийца.
Оставшись наедине, чиновник и поверенный запоздало пожали друг другу руки.
– Здравствуйте, Бернал.
– Рад видеть вас, Иан, – довольно неискренне сообщил чиновник, полный лысеющий человек с обманчиво мягким лицом. – У вас опять пакет неприятностей с северо-востока?
– У меня запрос от Священной Консулярии, которую я, как вы знаете, представляю в Порт-Калинусе…
Каленусиец тонко улыбнулся.
– От Консулярии? Такой договаривающейся стороны я не знаю.
Оба они – и Поверенный, и чиновник, вели привычную игру вежливого лицемерия. Непризнанное Калинус-Холлом государство сенсов до сих пор считалось северо-восточным сектором Конфедерации. Бюрократия столицы предпочитала называть поверенного Иана собственным представителем в отдаленном и беспокойном секторе, закрывая глаза на его биографию, паранормальные способности и источники существования. Сохраняя верность непризнанному консулу, мутант неизменно вежливо отклонял осторожные заигрывания властей.