Фантом опустил глаза, ощущая прилив ледяного равнодушия.
– Я не хочу оправдываться, бывший Аналитик. Убейте меня, если вас это утешит. Я слаб и грешен, как все. Я использовал других. Но я сам каждый день работал бок о бок с вами, псиониками, с людьми, которые могли выпотрошить мой мозг, как собственный карман. Вы все были опасны – все, да еще как. И, тем не менее, никогда, ни разу, у меня не возникало даже тени мысли физически уничтожить сенсов. Пусть на моей совести эгоизм “тупицы”, зато на вашей – горы трупов, Ролан.
Фантом услышал, как сквозь стиснутые зубы застонал Кравич.
Аналитик встал с края стола, подошел вплотную к бывшему шефу Департамента.
– Вы лжете?
– Нет. Войдите в мой мозг и посмотрите сами, лгу ли я.
– Он не лжет, Ролан, – вмешалась псионичка. – Я вижу.
– Да, он не лжет. Он сам верит в свое лицемерие.
Аналитик вернулся на старое место, на край стола. Потрясенный Кравич опустил голову, спрятав лицо в ладони скованных рук. Аналитик пожал плечами.
– Ну и что мне теперь с вами делать, свободные граждане? Какая драма! Вас, Кравич, я понимаю, оказаться лицом к лицу с собственной доверчивостью – ситуация не из приятных… Луциан! Когда мы закончим разговор, возьмите инспектора и заприте его куда-нибудь – пусть хотя бы спокойно проплачется. Против вас, Егерь, я не имею ничего… Ну, почти ничего. Честный, в меру умный исполнитель. Если продажные отцы сенаторы согласятся, я вас поменяю… да хоть на любого псионика средней руки! А вот вы, Фантом… Луциан, этого выведите в коридор и расстреляйте немедленно. Простите, мой бывший шеф, но вы слишком умны, следовательно, вы опасны.
Аналитик снова встал, прошелся по кабинету и остановился рядом с креслом, в котором сидела Рита. У ног Фантома что-то слабо затрещало.
– Звезды в бездне! Этот сайбер действует?
Аналитик повернулся, намереваясь сделать шаг вперед.
Доли секунды оказалось достаточно. Что-то неуловимо переменилось в самой ауре места. Фантом стиснул зубы. Егерь оторопело смотрел, как заваливается навзничь, роняя излучатель, потерявший сознание Луциан. Рита молниеносно прыгнула вперед, выбрасывая тонкое тело из кресла, но не успела – взметнулся черный поток волос, девушка упала без сознания, приникнув к ногам Аналитика.
Аналитик держался дольше всех – несколько секунд. Он видел все, он успел досыта испить горечь поражения, ощутить отчаяние, дотронуться до самого края Холодной Пустоты. Потом сдался и он.
Сайбер Макс неясно хрюкнул и ласково ткнулся мордой в ботинки Фантома.
– Готово.
– Надо отомкнуть наручники.
Аналитик еле добрел до бесчувственного Луциана, пошарив, нашел ключ. Подобрал излучатель. Освобожденный Егерь взял Кравича за плечи.
– Шеф, инспектор расклеился совершенно.
– Налейте ему воды.
– Признаться, я тоже вне себя. Какое-то время мне казалось, что план провалился. Наш гомункулус слишком долго не вмешивался.
– Всему свое время, Макс не промах. Этот несчастный мерзавец Аналитик наполовину зачаровал даже меня. Я и сейчас верю ему. Что будем делать?
– Выстрел в висок изменнику – и уходим наружу.
– Лучше наденьте наручники на псиоников, у меня есть идея. Конечно, наш добрый друг Аналитик сменил пароли в Системе. Но если все-таки туда пробраться… Макс! Ты сможешь при случае взломать хороший пароль?
– Даже с моими способностями, шеф, для сложного случая понадобится не менее четырех часов.
– Ты сможешь в случае чего заблокировать попытки пси-наводки?
– Да, если не буду слишком занят другой задачей.
– Егерь, сколько выдержит эта дверь?
– Если мятежники дорожат жизнью вожака, то хоть сколько, – отозвался Егерь.
– В конце концов, о паролях мы можем расспросить Ролана. Он жив?
– Вполне. Что вы собираетесь делать с ним, шеф?
– В конечном счете – пойдет в Ординарный Трибунал. Это как раз тот случай, когда мне остро не хочется самосуда.
– Тогда огласка дела об умирающих псиониках неизбежна…
– Она все равно неизбежна, – Фантом повел взглядом в сторону в отчаянии скорчившегося на стуле Кравича.
– Шеф, а что, если…
– Нет. Нет, я теперь стал суеверен. Инспектор уйдет живым. В конце концов, утечка информации уже произошла – что-то ведь воспламенило псиоников Порт-Калинуса.
Егерь поднял с пола обмякшего Ролана, забросил его в кожаное кресло и наполнил из сифона стакан. Порция холодной воды в лицо и пара пощечин привели Аналитика в чувство.
– Я вам ничего не скажу.
– Тогда скажет твоя подружка. Мне заняться ею?
– Вы урод, Егерь, оставьте девушку, она все равно не знает ничего.
– Вот и проверим.
– Я подниму шум – вам не выйти отсюда живыми, ярус занят моими людьми.
– Дверь прочная – вопи громче, подонок. Хорошее назидание прочим изменникам – тем, что стреляли в спину своим.
Аналитик попытался вскочить, Егерь толчком под ложечку отправил его обратно в кресло.
– Ох. Чего вы хотите? Пароли к Системе? Вам все равно не связаться с Сенатом. Сеть уцелела едва ли на четверть, у меня контакт только с нашими людьми в городе. Они вас и слушать не станут…
– Пароль ментальный?
– Да.
– Открывай доступ.
– Зачем?
– Мы предложим им сдаться.
– Сумасшедшие. Предлагайте, если так хочется, но это бесполезно. Очень скоро вся столица будет в наших руках, даже если вы убьете меня, это ровным счетом ничего не изменит.
Егерь дернул щуплого Аналитика за скованные руки, усадил его на стул перед монитором, надел на голову мятежника обруч пси-ввода. Тот равнодушно пожал плечами и закрыл глаза, готовясь ввести пароль.
– Тупицы. Вы все равно проиграете.
Гомункулус проскользнул вперед. Металлическая свинья остановилась возле стационарного сайбера, позволяя Егерю вставить в отверстие крутого бока миниатюрный разъем.
Ролан чуть шевелил губами, словно повторяя ментальную формулу. Фантому не понравился вид Аналитика, в облике побитого псионика не чувствовалось естественной для такой ситуации униженности. Это почему-то внушало тревогу. Сайбер Макс замкнулся в себе – гомункулус готовился послать в Систему отнюдь не предложение о сдаче. Никто еще в истории Каленусии не сумел использовать для боевой пси-наводки Сеть. Фантом ощутил холодное кипение тревоги – окажется ли способным на подобное получеловек?
Аналитик, казалось, расслабился, смирившись.