Польщенный Топо только сделал неопределенный благодарственный жест рукой.
На галеон отправился офицер «Диссекта», чтобы решить судьбу пиратов и организовать перегрузку всего ценного на фрегат. Шхуна, которая только что была таким чудесным образом спасена от разграбления и гибели, спустила на воду шлюпку, и к «Диссекту» направилась небольшая делегация. Через некоторое время гости уже поднимались по шторм-трапу на фрегат.
Первым на палубу взошел высокий мужчина в дорогой одежде.
— Господин капитан, — гость безошибочно узнал в Джесси Сайлере капитана корабля, — от моего имени и имени моей команды я прошу принять нашу благодарность за спасение. Позвольте представиться, я Альфонсо IV, герцог Моденский. Сегодня нам послало вас провидение. Примите заверения в искренности нашей благодарности и разрешите в честь дружбы преподнести вот этот скромный подарок.
По приказу дюка на борт подняли длинный футляр, в котором находилась шпага с эфесом, усыпанным бриллиантами. Лейтенант Сайлер принял подарок с благодарностью. Но спасенный герцог этим не ограничился. Он уверил, что от его имени на борт корабля будет доставлено некоторое денежное вознаграждение всем членам команды. Кроме того, дюк пригласил офицеров фрегата посетить шхуну, где будет дан торжественный ужин.
— Господин герцог, мои офицеры с удовольствием посетят ваш корабль, однако я бы с вашего позволения включил в делегацию одного молодого человека, он пока не офицер, но его мужество в значительной степени предопределило итог боя. Кроме того, он ваш соотечественник.
Сайлер позвал жестом Рикки, и тот, не снимая с плеча кота, подошел к герцогу.
— Топо, — представился он.
— Топо? — удивился дюк.
— Простите, Рикардо Бартолино, просто все мои друзья всегда зовут меня Топо, — смутился Рикки.
— Ваш капитан только что говорил мне о вашем мужестве, — сказал герцог. — Я хочу пригласить вас посетить сегодня мой корабль вместе с офицерами.
— Спасибо, господин герцог, — поблагодарил Топо. — Но вот мой друг, Барбаросса, он будет скучать и нервничать. Он тяжело перенес бой.
Рикки погладил кота, который лежал на плече и тщательно делал вид, что все происходящее вокруг не имеет к нему никакого отношения.
Надо сказать, что Топо просто искал повод не идти на прием, быть простолюдином на приме у знати ему не очень хотелось. К тому же ему не нравилось, что капитаном называют Сайлеса. Но слова Топо вызвали у герцога только смех. Он сказал по-итальянски:
— Ну что вы, молодой человек, приглашаю вас только с вашим другом. Тем более я уверен, что его визит будет очень приятен для некоторых пассажиров моего корабля.
— До вечера. Надеюсь, ваша миссия не сильно пострадает от такой задержки. Пока мы можем закрепить наши борта рядом, — перешел герцог на английский.
Когда стремительные тропические сумерки упали на море и корабли, делегация «Диссекта» направилась на борт шхуны герцога Моденского. Итальянский караул, словно и не было этим утром кровавого боя, встретил победителей салютом, сверкая кирасами и шлемами в колеблющемся пламени факелов. Герцог Альфонсо IV в присутствии всей команды опять поблагодарил моряков и офицеров «Диссекта» и пригласил гостей к ужину.
Апартаменты дюка поражали роскошью и изыском. Убранство и размеры, непривычно большие, говорили о том, что шхуна выполняла скорее представительские функции, чем транспортные. В каюте уже был накрыт богатый стол. Топо засмотрелся на великолепную золотую солонку, которая была скорее скульптурной композицией, чем столовым прибором. Видя интерес молодого человека, герцог совершенно по-свойски похлопал Топо по свободному от кота плечу и сказал:
— Я вижу, молодой человек, вы разбираетесь в прекрасном. Это работа самого Челлини. — И, обратившись ко всем присутствующим, сообщил: — Господа, сейчас я хочу представить вас моей дочери, маркизе Анне.
Немного театрально, а было уже понятно, что правитель Модены любил внешние эффекты, охрана распахнула дверь и замерла в почтенном ожидании. В каюту, приветливо кивнув страже, вошла девушка в белом платье. Огненно-рыжие волосы не были уложены в замысловатую по моде прическу, а свободно растекались по плечам. Из украшений на девушке были только скромный коллар вокруг шеи с десятком крупных бриллиантов. Золотая цепь с медальоном лежала на плечах и была практически незаметна. Сердце Рикки сладко екнуло, словно он провалился в бездну. Герцог начал формальную процедуру представления. Впрочем, Анна моментально превратила скучный ритуал в дружескую беседу. Девушка обладала настолько легким и веселым нравом, что через секунду в капитанской каюте уже был не светский прием, а скорее встреча друзей.
Когда дошла очередь до Топо, тот окончательно растерялся. Он и так последние несколько минут чувствовал себя не в своей тарелке. Незаметное, но очевидное пренебрежительное отношение к нему, косые взгляды на Барбароссу и общая атмосфера светского раута тяготили его вольнолюбивую душу. Но как только к нему подошла Анна, вся тревога исчезла куда-то далеко и безвозвратно.
— И как его зовут? — Анна, ничуть не опасаясь острых когтей, погладила кота.
— Это Барбаросса. — Топо заговорил по-итальянски. — Он добрый.
Обрадованный кот тем временем заурчал так, что плечо Топо задрожало.
— А ты Топо, мне отец говорил про тебя. Он рассказывал, как ты снес саблей голову этому мерзкому Торро н'Арчимбальду.
— А вы что, знали имя капитана пиратов? — изумился Топо.
— Да его и пиратом сложно назвать, он долго прикидывался другом отца. И напал на нас, узнав, что отец везет налог со своих владений в Аргентине. Там у нас плантации, и наш наместник сам следит за всем. Отец только иногда наведывается. Вот на этот раз я его уговорила меня взять с собой…
— Дорогая, ты утомишь нашего героя своими разговорами. — Герцог был обеспокоен, что его дочь так долго разговаривает с простолюдином. — Позволь, дорогая, я представлю тебя лейтенанту Санториусу. Этот молодой человек, оказывается…
Санториуса Рикки недолюбливал. Он не сомневался, что сейчас Анне будут рассказывать какие-то небылицы об этом пижоне, богатом и благородном. Уходя, Анна оглянулась и улыбнулась Топо.
Рикки загрустил. Он подошел к фуршетному столу и выбрал несколько закусок, которые только ухудшили его настроение. Стол был накрыт в лучших традициях Модены, и итальянская кухня, почти забытая за столько лет, вызвала у юноши щемящую ностальгию. Чего нельзя было сказать о его хвостатом друге. Барри, которому разрешили сидеть только на коленях у Топо, а никак не на столе, на чем кот вначале настаивал, проявил невероятную активность и немедленно подцепил когтем с вилки своего хозяина сначала ароматную оливку, а потом запеченную в тесте креветку. Топо принял у матроса, обслуживающего фуршет, бокал вина, которое ему показалось водянистым, и понял, что сейчас ему нужна хорошая порция рома. Стараясь не привлекать внимания, юноша покинул каюту и вышел на палубу. Там на планшире сидели матросы и тоже отмечали чудесное спасение. При виде Рикардо они замолчали. Повисла пауза. Топо приветливо улыбнулся и спросил: