Новиков тем временем выбрал следующую цель, достойную «родного» патрона от СВД. Выстрел! И особо ретивый офицер, в богато расшитом камзоле с ярко-желтой лентой на перевязи, слетел с коня и, оставшись одной ногой в стремени, уткнулся лицом во влажную траву. Остальные, поворачивая коней, решили не испытывать судьбу и покинуть это место. Но прежде из седел выпали еще двое — знаменосец с огромным сине-золотым штандартом и рьяный молодой офицер, решивший этот штандарт подобрать.
После этого внимание Василия привлек дробный гул, доносившийся из-за склона холма. Оглянувшись, он увидел датских рейтар, атакующих широким фронтом. Кавалеристы Олессона перешли с шага на рысь, причем аллюр постепенно ускорялся. Они огибали правое крыло своих пехотинцев, чтобы совместно с ними атаковать противника. Пикинеры, увидев товарищей, заметно приободрились и усилили натиск, атакуя врага. Сибирская рота продолжала отстрел вражеских рейтар, что было уже заметно сложнее, так как порядки начали смешиваться, а бой разваливался на целую цепь противоборств отдельных отрядов.
Тем временем генерал Густав Сиверс отдал приказ центру своей армии выдвигаться для атаки. Восемь тысяч пехотинцев, словно качнувшись, начали медленное движение вперед. Шведы приняли вызов и также пошли в наступление. Большая часть мушкетеров с обеих сторон, обнажив шпаги и вытащив кинжалы, следовали побатальонно в промежутках между пикинерскими шеренгами.
Выглянуло солнце, а ветер, проклинаемый всеми без исключения, стих. В скором времени установилась удушающая жара, как обычно бывает после летнего дождя. Над полем поднялось марево от сохнущей травы, и каждый из солдат ощутил его на своей шкуре, покрывшись липким потом.
На левом фланге семь эскадронов немецких рейтар также начали выступать, с тем чтобы атаковать ослабленное крыло шведов. Торстенсон переместил часть кавалерии с левого на правый фланг, чтобы добиться там решающего перевеса. Однако сейчас фельдмаршал наблюдал в том месте настоящую свалку. Его рейтары допустили промах — дали датчанам загнать себя между молотом и наковальней, сражаясь против пехоты и кавалерии врага одновременно. Шведские же пехотинцы запаздывали и теперь неминуемо отсекались атакующим центром датской армии. Вот только… Отчего так много коней без седоков на пути следования рейтар к датскому флангу?!
Леннарт отнял от лица бинокуляр, повернувшись. Прибыл посыльный от генерала Линдта.
— Мой фельдмаршал! Генерал Иоганн Линдт убит! — прокричал спешившийся рейтарский офицер, склонив голову.
— Кирасирам атаковать правый фланг датчан! Холодным оружием! Не задерживать атаку! — отправил Торстенсон посыльного к фон Зальцбаху. — Как убит?! — только теперь повернулся он к офицеру, буравя его глазами. — Каким образом? Он полез в рубку?
— Мушкетная пуля разворотила ему пол-лица, мой фельдмаршал! До датчан было не менее трех с половиной сотен шагов! — таков был ответ.
— Что за мушкеты такие?! — взорвался Леннарт. — Откуда у данов такое оружие?
— Среди солдат идет молва об османских мушкетах, — осторожно заметил полковник штаба Шенстром. — Так говорили и те, кто выжил после падения Ниена. У московитов…
— А теперь и у датчан! — рыкнул фельдмаршал. — У кого завтра?! У проклятых имперцев?
— Разбив датчан сегодня, мы получим мушкеты османского образца! — произнес полковник.
— Верно, — буркнул Торстенсон, снимая с головы шляпу. — Жарко… Молите Господа, чтобы Он даровал нам победу, — добавил он еле слышно.
Между тем центральные построения пехоты противников сблизились на расстояние в две дюжины шагов. С обеих сторон хлопали редкие мушкетные залпы. Осторожно, стараясь не сделать роковой ошибки, пикинеры пытались, сошедшись, нанести первые разящие удары. Острия пик уже соприкасались, древки постукивали одно о другое, и воины, медленно выверяя каждый шаг, сходились все ближе.
Первый же резкий выпад нескольких пик породил общую атаку. Дерево затрещало, пики застучали друг о друга, послышались первые вскрики и стоны. Острые наконечники, не жалея мягкую плоть, вонзались в нее с хрустом костей, проламывали доспехи, клонились к земле под тяжестью тел несчастных. Задние ряды напирали, стараясь перемочь противника, оттеснить его. Мушкетеры, лишенные главного оружия, держа в руке по кинжалу, на карачках проползали под своими пиками и атаковали вражеских воинов. Подрезая сухожилия на ногах, вонзая стилеты под кирасы, они пытались сломать строй неприятеля.
Отчаянная резня под окровавленными древками пик шла с переменным успехом — воины истребляли друг друга безо всякой жалости, по-звериному утробно рыча. А уже через некоторое время большая часть шеренг-баталий распалась на батальоны по две — две с половиной сотни бойцов, ведущих борьбу друг с другом. Мушкетеры, действуя шпагами, участвовали в общей свалке. Часть стрелков, кто сохранил порох сухим, с флангов палили по врагу.
В этот миг два эскадрона немецких рейтар на датской службе, приняв на себя нестройный залп шведов, который выбил из седла лишь с дюжину кавалеристов, врубились в разрозненные отряды мушкетеров, не прикрытых пиками. Сержантские алебарды не смогли их выручить, и вскоре рейтары, покончив с парой батальонов стрелков и выстрелив из колесцовых пистолей по пикинерам врага, втиснулись в их местами уже разорванный строй.
Остальные рейтары и отряд мюнстерских кирасир, поддерживаемые несколькими сотнями драгун, атаковали шведских кавалеристов, перед этим подчистую вырезав обслугу орудий левого фланга и смешанный батальон мушкетеров и пикинеров, их прикрывавший. На левом фланге успех войск Сиверса был полнейший, но Густав все равно ввел в бой последний резерв — Зеландский драгунский полк Нильса Кюльдсена, оставив при ставке три роты шотландцев. После этого датчане начали одолевать и в центре, оттесняя шведов к холмам. Враг отступал, терял солдат, но не терял порядка.
— Товарищ майор! Еще рейтары! — Новикова, стрелявшего из железногорской винтовки, окликнул один из стрелков, указывая на северо-восток.
— Что за черт?! — В бинокль Василий увидел совсем не рейтар — эти всадники в полных доспехах темного, почти черного цвета, не торопясь, двигались эдакой панцирной гусеницей по низине оттербакенской дороги, вдоль берега Скагерна, прикрытые возвышенностью. — Эти ребята меня совсем не радуют! — процедил он.
Часть лучших стрелков майор-ангарец немедленно отрядил на край опушки, чтобы они пробовали отстреливать приближающихся доспешников, а сам потянулся за СВД, напряженно поглядывая за дорогой, выходящей прямо в тылы правого фланга. Раньше там была в охранении рота мушкетеров, но они, с началом заварушки на правом фланге, приняли участие в битве.
С недовольством на лице Дитрих фон Зальцбах обернулся, чтобы посмотреть на несколько растянувшиеся порядки своего отряда. Натянув поводья, он остановил неторопливый шаг коня. Поравнявшийся с генералом фон Зальцбахом полковник Мортенсон получил последние распоряжения перед атакой. Внимательно осмотрев в зрительную трубу кипящую перед ним битву, Дитрих приказал кирасирам поэскадронно выстраиваться широким фронтом, усилив фланги.