– Эй, славяне! Живы там?
Некоторое время им не отвечали. Хотя Чередниченко готов был поклясться, что кто-то стоит и тяжело дышит совсем близко в темноте арки, буквально в нескольких шагах от него. Наконец с первого яруса послышался приглушенный ответ:
– Живы…
– Слава Богу! – откликнулся радостный Фомичев.
– И вас храни Господь…
Фомичев повернул лицо к своим товарищам, явно несколько удивленный таким ответом. Бурцев изобразил на лице неопределенную гримасу, а Чередниченко только недоуменно пожал плечами. Впрочем, Ратников же предупреждал: Балканы, своя специфика. Вот только говорили снизу на чистейшем русском языке…
А между тем с первого яруса их окликнул уже другой голос:
– Какого полка, ребята?
И в этом обращении было тоже нечто непривычное. Чередниченко задрал голову вверх. Десятью ступенями выше сидел на корточках их капитан и внимательно слушал разговор, потирая пальцами виски. Марков слегка кивнул в ответ на вопросительный взгляд лейтенанта.
– Здесь дивизионная разведка 3-го Белорусского фронта! – громко прокричал вниз Чередниченко.
С полминуты не было никакой ответной реакции. Только приглушенный шепот вполголоса, едва слышимый фоном с первого яруса. Это настораживало. Разведчики у арки внизу нервно сжимали потными ладонями автоматы в своих руках. Затем из проема показалась грязная салфетка, некогда бывшая белой, наколотая на примкнутый к немецкой винтовке штык-нож. Снизу послышались шаги, и хриплый голос произнес:
– Не стреляйте…
Разведчики инстинктивно подались немного назад и направили оружие в арочный проем. Держа вытянутую вверх винтовку за шейку приклада, из темноты выступила фигура в немецком кителе, без головного убора, с забинтованной рукой на перевязи. Как только человек оказался в полосе света, Вася Бурцев, завидев неприятельскую военную форму, нажал на спусковой крючок. Выпущенная из ППШ очередь ушла в небо – моментально среагировавший Фомичев ударил Бурцева снизу по руке. Человек с наколотой на винтовку салфеткой в один миг юркнул обратно. Вася выронил автомат и шлепнулся на скользкие ступени.
– Васек, ты че?!
– Так ведь фриц, дядя Игнат… – пролепетал оторопевший Бурцев.
– Да, может, они в разведку ходили, – поднимая за шиворот Бурцева, быстро проговорил Фомичев. – Оттого и форма на них… Мы ж и сами так делали. Нельзя так, Васек…
Сверху уже вскинул автомат Марков.
– Чего у вас?
– Разговор не задался, – пояснил Чередниченко. – Сейчас попробуем еще раз.
И, наклонившись над уходящими вниз ступенями, закричал:
– Не боись, славяне! Выходи, стрелять не будем!
На этот раз снизу ответили быстро и с ироничными нотками:
– Что, на третьем Белорусском про парламентеров не слыхали? Хорошо встречаете! Совсем одичали на советчине?
Марков, резко изменившись в лице, решительно сделал несколько шагов вниз по лестнице, отодвигая Чередниченко, спросил громко:
– Кто такие? Какого полка?
– Здесь Русский корпус на Балканах! – прозвучал четкий ответ.
– А они за кого? – протянул Вася Бурцев, с детской непосредственностью глядя на Маркова.
– За Россию! – услышав вопрос Бурцева, вызывающе отвечали с нижнего яруса. Голос прозвучал совсем близко.
– Власовцы! – с досадой хлопнул себя по бедру один из разведчиков, стоявший между Бурцевым и Марковым. – Твою мать! Подцепили триппер…
– Сам ты триппер и холера, – раздалось снизу. – Мы не власовцы. Мы – белые!
Марков присел на поросшую мхом ступеньку и только прикрыл ладонью глаза.
– Товарищ капитан, давайте гранату вниз закатаем, – шепотом предложил один из разведчиков. И начал отцеплять от пояса гранату. – Сейчас мы эту сволочь, родину продавшую, мигом выкурим…
– Эй, герой! – раздалось снизу. Как оказалось, даже шепот здесь был хорошо слышен внизу. – Ты башенку над первым ярусом видал?
– Ну… – оторопел разведчик с гранатой.
– Баранки гну! – отозвались в ответ. – Кинешь гранату – ответим из фауста. Вы у нас давно как на ладони!
– Брешешь, гад!
– Вас двенадцать человек, один раненый. Все за стенкой второго яруса. На левом фланге пулемет, – перечислили разведчикам. И добавили, как бы между прочим:
– И запомни: мы родину никогда не продавали…
– Вот суки, – процедил сквозь зубы разведчик. Однако гранату отцеплять передумал.
– Так, может, лучше все-таки поговорим? – поступило предложение снизу.
– Что будем делать, Георгий Владимирович? – исподлобья взглянул на Маркова лейтенант Чередниченко.
Марков протер кулаками глаза и встряхнул головой. Таким потерянным своего командира лейтенант Чередниченко не видел, пожалуй, за всю войну.
– Н-да, попали в переплет, – протянул Фомичев и тоже испытующе посмотрел на Маркова.
– Чередниченко, Фомичев, остаетесь здесь! – совладав с собой, хрипло проговорил капитан. – Остальные наверх. Без команды не стрелять!
– Есть! – Двое разведчиков затопали по ступеням наверх.
– А что, Георгий Владимирыч, за спрос денег вроде не берут, – как бы невзначай произнес Фомичев. – Сдается мне, в переплет не только мы попали.
– Это ты верно подметил, братец, – донеслось снизу. – Влипли все! По уши!
– Ну что ж, поговорим, – решился Марков. – Только отсюда.
– Можно и отсюда, – охотно согласились с первого яруса.
Через пару минут Марков и его разведчики уже знали, что приключилось на этой возвышенности со стратегическим перекрестком дорог. Знали, что эти люди в немецкой форме, называющие себя русским подразделением, с самого утра вели неравный бой с батальоном хорватских усташей. Сейчас на первом ярусе осталось в живых около двадцати человек. Оборона их почти неприступная, но боеприпасы у обороняющихся на исходе. Советских разведчиков тоже чуть больше десятка. Судя по данным радиоперехвата, других сил Красной армии либо просоветски настроенных партизан в этом районе не наблюдается. Позиция на верхнем ярусе невыгодная – усташи легко накрывают ее минометным огнем со стороны дороги. К сожалению, проверено – там уже потеряли нескольких человек. Разведчикам на ней не продержаться. Единственный шанс – спускаться вниз и продолжать сопротивление совместно. С наступлением темноты попробовать пойти на прорыв…
– Имейте в виду – мы не сдадимся ни вам, ни им. Усташи – фашисты. Они от нас не отстанут. На то есть причины, – говорил снизу уверенный голос, даже показавшийся Маркову вроде бы знакомым. Мелькнули обрывки воспоминаний, полустертые силуэты, лица из прошлого…
«Да ну, бред! Не может быть! – отогнал Марков вдруг посетившее его предположение. – Столько лет прошло!».